О связях между банками и наркоденьгами
Интервью бывшего заместителя Генерального секретаря ООН, исполнительного директора Управления по наркотикам и преступности Антонио Косты
Согласно общепризнанным оценкам, в том числе экспертов ООН, –
наркоденьги в мире ежегодно составляют рынок объёмом более
500 миллиардов
долларов, а негативные последствия для реальной экономики в 2-3 раза
превышают эту сумму, объём ежегодного ущерба мировой экономике
составляет
2 триллиона долларов, что равно ВВП таких стран, как Франция или Великобритания.
Например, в разгар финансового кризиса 2008-2009 годов в
крупнейшие банки мира для устранения критического дефицита ликвидности было вброшено около
352 миллиардов
наркодолларов, которые затем были использованы в межбанковских
операциях. Как показывают расследования по отмыванию преступных доходов,
крупнейшие банки критически зависят от «грязных», но ликвидных денег от продажи наркотиков.
Председатель Государственного антинаркотического комитета, директор ФСКН России Виктор Иванов в своих выступлениях в
Международном центре стратегических исследований в Вашингтоне в ноябре 2011 г. и на
Всемирном экономическом форуме в Давосе в январе 2012 г.
отмечал, что ключевым направлением ликвидации глобального
наркопроизводства, в том числе в Афганистане, может стать
переформатирование существующей экономики – переход к экономике,
исключающей криминальные деньги и гарантирующей воспроизводство чистых
ликвидных активов, то есть экономике развития, когда в основе
принимаемых решений лежат проекты развития и целевые долгосрочные
кредиты.
Этой теме посвящено интервью бывшего заместителя Генерального
секретаря ООН, исполнительного директора Управления по наркотикам и
преступности Антонио Косты, которое он дал изданию
EIR.
Вопрос: Доктор Коста, в 2007-2008 годах
трансатлантическая банковская система существенно укрепилась, в то время
как межбанковские рынки прекратили функционирование во время
финансового кризиса. Вы констатировали, что в это же самое время
денежные средства от продажи наркотиков поступили в финансовую систему
для того, чтобы заполнить образовавшийся дефицит. Не могли бы Вы
остановиться на этом моменте и рассказать нам о связях между банками и
наркоденьгами?
Ответ: Я вынужден вернуться к самому началу вопроса
для того, чтобы постараться очистить банковскую систему от проникновения
мафии. Поэтому мы возвратимся в прошлый век. Отношения между банковской
системой и мафией зародились в 60-70-е годы прошлого столетия. В то
время мафиозные группировки держали на руках большую наличность, правда
не такую большую, как сейчас, ввиду того, что
международная преступность
не достигала таких масштабов, как сейчас. Это в основном относится к
итальянской, североамериканской и ряду других преступных группировок, в
которые был вовлечён узкий круг криминальных элементов.
Затем наряду с прогрессирующим открытием границ, расширением связей и
бизнеса в конце 70-х – начале 80-х организованная преступность, которая
также пустила корни за пределами Италии, начала использовать банковскую
систему для перевода счетов и перемещения денежных средств по всему
миру.
Именно в начале 80-х я работал в Париже в Организации экономического
сотрудничества и развития (ОЭСР), где мы стали отмечать значительное
количество случаев прокручивания мафиозных счетов через банковскую
систему. И тогда мы начали действовать. В результате в 1984 году
появился важный документ, который я лично огласил в ходе проведения
встречи G-7 (Париж, 14 июля). Тогда участники саммита утвердили создание
первого и единственного института по борьбе с отмыванием денежных
средств –
Financial Action Task Force (
FATF– группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег).
Обладающая особыми полномочиями,
FATF приступила к активным
действиям. Возможно, ваши читатели знакомы с этим вопросом. Эти особые
полномочия начали потихоньку, медленно и с нарастанием, приводить, по
крайней мере, в крупных финансовых институтах по двум сторонам
Атлантики, к определённым положительным результатам. Как результат,
отмывание криминальных денег через банковскую систему существенно
сократилось.
Несколько лет спустя (2002-2003 гг.) подошла первая волна кризиса и
банковская система, которая в результате глобализации неимоверно
разрослась, вновь подверглась проникновению криминальных элементов.
Контроль за отмыванием денежных средств, который эффективно
осуществлялся в Европе и Северной Америке в 90-е годы, был значительно
ослаблен из-за юрисдикции многих оффшорных зон, которая была более
слаборазвитой. Это положило начало новому циклу проникновения
криминальных денег.
Финансовый кризис 2008 года поразил весь трансатлантический
банковский сектор. Неликвидность в сочетании с банковским кризисом,
нежеланием банков ссуживать деньги друг другу и так далее, предоставила
прекрасный случай преступным структурам, которые получили огромную
финансовую власть за счёт денег, которые не могли быть отмыты через
банковскую систему в более ранние годы. В 2008-2011 годах потребность в
наличных деньгах банковского сектора и ликвидность организованной
преступности предоставили экстраординарную возможность для проникновения
организованной преступности в банковский сектор.
У нас имеется много исторических примеров. Банк Ваковия в Нью-Йорке –
один из самых показательных. Согласно американскому Министерству
юстиции, Ваковия пропустила через себя $480 миллионов в течение трёх
лет. Это был самый драматический случай, хотя подобное имело место,
пусть не с точки зрения объёмов средств, и в других известных финансовых
учреждениях и в Европе, и в Северной Америке.
Трагедия Ваковии состоит в том, что те, кто был ответственен за
рециркуляцию мексиканских доходов от торговли наркотиками, были отпущены
без какого бы то ни было возмездия. Если не предавать огласке такие
виды преступного деяния, а это именно свидетельство такого факта, то
можно с уверенностью утверждать, что главный инструмент для борьбы с
незаконным оборотом наркотиков, каковым является борьба с доходами от их
реализации, потерян.
Банки искали наличные деньги
Вопрос: В продолжение этого вопроса: финансовый
ли кризис предоставил возможность преступным структурам для вложения
своих денег или банки использовали его для денежных эмиссий? Что из чего
вытекает?
Ответ: Проникновение в
финансовый сектор
преступных денег получило такое широкое распространение, что было бы
правильнее сказать, что не мафия пыталась проникнуть в банковскую
систему, а банковский сектор активно искал капитал, включая преступные
деньги, не только в виде депозитов, но и путём приобретения акций, а в
некоторых случаях – и присутствия в советах директоров.
Вопрос: Вы говорили о банке Ваковия,
расположенном в Нью-Йорке. А где проходят основные встречи на
международном уровне? Существуют ли определённые места встреч,
определённые структуры, определённые типы учреждений?
Ответ: В УНП ООН – моей бывшей работе – наша
ответственность и моя собственная роль никогда не были направлены на
предъявление кому-либо обвинений или формирование указаний отдельным
учреждениям или финансовым институтам. Наша роль всегда была направлена
на формирование общественного мнения или мнения правительств
относительно определённой проблемы и тем самым оказывала определённую
помощь в решении тех или иных вопросов. Ввиду того, что я не намерен
сосредотачивать своё внимание на отдельных учреждениях и никогда этого
не делал по роду своей деятельности, давайте оставим банк Ваковия в
покое.
Без сомнения
FATF уже разработан ряд рекомендаций,
предполагающих определённую степень защиты от подобных случаев. Но эти
рекомендации работают там, где к ним относятся серьёзно и претворяют в
жизнь. Существует слабая юрисдикция, есть оффшорные центры – как
правило, люди говорят о тихоокеанском бассейне, но они есть также и в
Африке, и в Латинской Америке и т.д. – где уже давно прижился ключевой
принцип «знай своего клиента» и не принимай денег от людей, которых не
знаешь. И если этот принцип не соблюдается, то, как только деньги войдут
в финансовое учреждение незаконным путём – время от времени в очень
большом количестве – они могут быть переданы очень быстро и
бесконтрольно в любую точку мира. Случай с Ваковией показал очень ясно,
что люди не обязательно шли в филиал банка где-нибудь в Нью-Йорке с
полными портфелями наличных денег. Нет, депозит был сделан в Мексике или
в некоторых центральноамериканских странах, а затем пошёл по своему
пути к банку Ваковия в США.
Вопрос: Достигнуты ли новые правила и соглашения
по странам, занесённым в «чёрный список» после финансового кризиса?
Были ли предприняты попытки остановить эти нарушения, и изменилось ли
что-либо?
Ответ: Пожалуй, нет. Страны очень настойчиво борются с любой попыткой, которая может привести к снижению их рейтинга. Ослабление
FATF
– почти эквивалент ослабления кредитной системы. К сожалению, я имел
дело с очень большим количеством западноафриканских стран, через которые
проходило много наркотиков, прибывающих из Колумбии, Венесуэлы и
Бразилии, предназначенных для Европы. То, что мы также видели, и это не
удивительно, во многих из этих западноафриканских стран отмечается
быстрый рост банковского сектора, который не подкреплён размерами своих
экономических систем и не соответствует реалиям сложности экономического
развития там.
Вопрос: Давайте вернёмся к Соединённым Штатам и европейским странам. На своём веб-сайте Вы написали работу под названием «Экономика преступления», где сказали об «армии беловоротничковых преступников
– юристах, бухгалтерах, агентах по продаже недвижимости и банкирах,
тех, кто покрывает торговцев наркотиками и отмывает их доходы». То есть
Вы говорите, что криминальная структура находится также в банках и организациях
в странах Запада. Подготовлены ли правительства и правительственные
учреждения к противодействию этим явлениям? Что необходимо для того,
чтобы их действия были эффективными? Это вопрос намерений или отсутствия
надлежащих инструментов?
Ответ: Я сказал бы, вероятно, обоих. Между
надлежащей, хорошо организованной банковской системой с одной стороны,
мафией и преступными организациями – с другой, между этими двумя
инстанциями есть армия банкиров, финансовых советников, агентов по
продаже недвижимости, нотариусов, адвокатов, и т.д., которая является в
значительной степени частью проблемы.
Я наблюдал очень мало усилий и попыток нанести им поражение. Наши
страны, наши общества, наши правительства должны быть в состоянии
ликвидировать связь между настоящими преступниками и банкирами. В
финансовых учреждениях есть люди, которые не вовлечены в отмывание
денег, но работа которых необходима для того, чтобы сделать преступные
деньги легальными.
Роль акта Гласс-Стигала
Вопрос: Наше издание (EIR) стало известным в
связи с выдвинутым предложением о реорганизации финансовой системы,
основанной на акте Гласс-Стигала от 1933 года, то есть, разделение между
коммерческими банками, обычными банковскими функциями и инвестиционными
банками, которые осуществляют все операции, имеющие отношение к
финансовым рынкам и спекулятивным функциям. Поддерживаете ли Вы данный
подход и считаете ли Вы, что это могло бы сыграть роль сдерживания
связей между транснациональными преступными структурами и финансовые
структурами?
Ответ: Я не уверен, что это сыграло бы роль в борьбе
с проникновением преступных денег в банковские системы, хотя я выступаю
«за» по другим причинам, которые более связаны с попыткой избежать
подобного кризиса, который мы уже испытали. Я определённо выступаю «за»
тип законодательства на основе акта Гласс-Стигала не только для Америки,
но и для всего мира. Фактически, я уже «за». Я также выступаю «за»
некоторые европейские формулировки – я думаю, что французы и немцы были
правы относительно установления некоторых «тормозов» на финансовых
операциях через налогообложение или другие механизмы.
Банковская система
играет фундаментальную роль в поддержке реальной экономики, но когда
это становится самоцелью, у меня возникают некоторые сомнения. Нет
никакой проблемы, когда кто-то делает деньги путём чисто финансовых
операций, но если они становятся дестабилизирующим фактором по отношению
к системе в целом, я полагаю, что это –
извращённый тип развития.
Как следствие, в завершении этого вопроса, не только акт Гласс-Стигала
как вид разделения между коммерческой и финансовой деятельностью, но я
сильно поддерживаю также замораживание финансовых операций для придания
им части стабильности системы и не дестабилизирующей силы.
Вопрос: Другой подход к вопросу использования
денег от торговли наркотиками в финансовой системе – подход легализации.
Вы недавно участвовали в чрезвычайно разрекламированном обсуждении
этого посыла с другими персонами – бывшим губернатором штата Нью-Йорк
Элиотом Спитцером, генералом в отставке Барри Маккэффри – бывшим
начальником отдела по борьбе с наркотиками в США; с оппонирующей стороны
– основателем кампании Вирген (Атлантик Эйрвейз) Ричардом Брэнсоном, который недавно запустил кампанию по легализации наркодоходов. Каково Ваше мнение об этой кампании, особенно с точки зрения предложений о её разветвлении на финансовые системы?
Ответ: Самым неудачным является то, что вопрос злоупотребления наркотиками запущен в дебаты о реформе
финансового сектора.
Злоупотребление наркотиками – драматическая проблема во всём мире:
наркотики убивают полмиллиона человек в год. Наркомания – состояние
здоровья. И поэтому, что-либо сделанное для уменьшения проблем со
здоровьем, вызванных склонностью к употреблению наркотиков – хорошо, но
это должно быть сделано на основе медицинского подхода к оценке
наркотиков.
Посмотрите на североамериканскую границу между Мексикой и
Соединёнными Штатами: своего рода реальная война произошла там, которая привела к
50 000 жертв.
Это – извращённый пример того, как нехватка контроля над наркотиками
влияет на ситуацию и приводит к тому, что люди требуют легализации
наркотиков.
Теперь спросите себя: почему мексиканско-американская граница так
резко была затронута войной, вызванной наркотиками? По нескольким
причинам: отмывание денег в Соединённых Штатах, которые облегчают
рециркуляцию мексиканских доходов от торговли наркотиками; свободная
торговля армейским оружием в США, которое ввозится контрабандой в
Мексику для организованной преступности; затем у Вас есть
процветающий кокаиновый рынок в США;
добавьте ещё к этому коррупцию в Мексике. Всё это сегодня приводит к
серьёзным обстоятельствам, к которым ошибочно идут через предложение
легализации наркотиков. Я боюсь, что эти две страны должны будут
приняться за решение своих внутренних проблем, а не проблем других
стран, особенно Африки или Азии, в вопросе легализация наркотиков. Это –
собственная проблема других стран.
Уроки опийных войн
Вопрос: Вы упомянули британские опийные войны в
разговоре о вопросе легализации, влиянии, которое это имеет на
население, и в чьих это интересах. Поскольку, очевидно, некоторые люди,
когда они говорят о легализации, считают, что это в интересах населения:
люди могут сделать то, что они хотят, и тогда, мы убрали бы преступный
аспект. Но, кажется, что историческая параллель показала совсем другое.
Ответ: Да, это так. В то время как у нас существуют
глобальные примеры контроля над наркотиками и результаты, к которым он
приводит, у нас также есть один очень трагический пример легализации
препарата. Я обращаюсь к двум Опийным войнам, когда
Великобритания
разрешила опийную легализацию в Китае. Это было сделано по коммерческим
причинам, а не по колониальному подходу, под давлением компании
East India Company, которая сделала огромные деньги на
наркотизации китайцев.
Это – поучительный пример потому, что в то время, как раздаются
голоса с предложениями о легализации наркотиков для ослабления
организованной преступности, и эти предложения выдвигаются под видом
свободы людей делать свой выбор, мы видим и другое: мы видим огромные
коммерческие интересы встать в очередь для того, чтобы развивать бренды
препаратов, бренды наркотиков, которые сегодня запрещены, таких как
кокаин, марихуана, опиум, героин и другие.
Имеются большие коммерческие интересы везде – и главным образом в
Европе и Северной Америке – как если бы люди говорили: «Ну, мы потеряли
всё производство (оно отошло к Востоку). С чем нас оставляют? Нас
оставляют со сферой услуг. Что мы можем сделать? Ну, мы можем развивать
бренды препаратов – другой способ поддержать западные банковские системы
и коммерческие интересы». Я боюсь, что это была бы историческая ошибка,
размеры которой познают только будущие поколения.
Вопрос: Давайте вернёмся к вопросу производства и
торговли. Виктор Иванов, директор Федеральной службы по контролю за
оборотом наркотиков России, недавно проявил большую активность
относительно торговли наркотиками и тому, как её остановить. Он также
процитировал Вашу работу. В частности, относительно Афганистана Иванов
сказал, что торговля наркотиками могла бы быть ликвидирована в
Афганистане. Он считает, что если бы Шанхайская Организация
Сотрудничества (ШОС) и НАТО
работали в этом направлении совместно, ШОС мог бы остановить торговлю,
по существу ведущуюся из Афганистана при условии, что НАТО будет
блокировать каналы поставок внутри страны. Таким образом, насколько
важен этот тип сотрудничества в международном аспекте, чтобы остановить и
торговлю наркотиками и отмывание доходов в западных экономических
системах?
Ответ: Сотрудничество Шанхайской Организации
Сотрудничества и НАТО, несомненно, помогло бы. Мы видим в Афганистане
зеркальное отображение того, что ранее наблюдали в Колумбии и в Перу:
симбиоз между незаконной деятельностью имел отношение к наркотикам и
мятежу. В этих трёх странах – равно как в восточной части Мьянмы, Лаосе,
Камбодже и в Долине Бекаа [Ливан] – мы видим, что повстанцы, так или
иначе, либо защищают фермеров, как это происходит в Колумбии с
Революционными вооружёнными силами Колумбии (РВСК – FARC) и Армией
национального освобождения (АНО – ELN), в Перу со Светлым путём, с
Талибаном в Афганистане; или они защищают торговлю, например, Аль-Каида
Магриба курирует торговлю кокаином через Атлантику, ведущуюся из
Колумбии и Бразилии, проходящую через Западную Африку – Сахару и затем –
в Европу. Таким образом, мы видим во всех этих случаях, что мятежники
защищают торговлю наркотиками для получения финансовых средств,
необходимых в их повстанческих целях.
В случае с Афганистаном мы видим, что
НАТО
никогда и ни в какой степени не привлекалась к операциям против
наркотиков. Один только раз – и здесь я должен сказать, что мой офис
сыграл ключевую роль в подвижке НАТО к тому, чтобы признать, что опийная
экономика производит крупные суммы денег для Талибана – НАТО стала
вовлекаться в нападение на объекты особой важности, являлись ли они
отдельными людьми, сетями или складами. И я настоял: не трогайте
фермеров. Отношение фермеров – политический вопрос, социальный вопрос.
Но торговцы и перевозчики – это преступные деятели, а так как их
преступление финансировало мятеж, они должны стать законной военной
целью.
Это работало. Через некоторое время у
НАТО появилась некоторая
переоценка событий
и это, вероятно, явилось причиной того, почему в настоящее время мы всё
ещё видим, что Афганистан зажат в тиски производства наркотиков с одной
стороны, торговли ими с другой, вооружённого мятежа с третьей…
Читать статью полностью…
Английская версия интервью А. Косты интернет-изданию Executive Intelligence Review
Новости
Наркомафия сама по себе существовать не может. Её обслуживает
практически вся демократическая структура Запада, начиная с полиции,
спецслужб и военных подразделений, и заканчивая банковской мафией и
правительственным кагалом...
Комментариев нет:
Отправить комментарий