В этой небольшой главе из книги Романа Перина «Слуги безумия» описан пример того, как наши враги легко находили себе подельников среди евреев после «победы демократии». Родину продавали оптом и в розницу, лишь бы чуть платили... Капитан МОССАД – Миша Блядик
Роман Перин, глава из романа «Слуги безумия»
Не очень звучная фамилия Мишу смущала только в школе, да и учителя чаще называли его по имени, чтобы не вызывать ненужное веселье в классе. Когда Миша пошёл в институт, на его фамилию реагировали более сдержанно, да и ударение ставили на последнем слоге, а иногда звучало совсем по иностранному «Бладик». Курсом старше учился Яша Блядиков и Михаила это немного утешало, а ещё с ним училась девочка с Украины Сыкабылина и китаец Хуйсун. Его неблагозвучная в русской транскрипции фамилия толкнула на увлечение по коллекционированию «смешных» фамилий, которые он старательно записывал в блокнот.
Родители Миши и не думали менять свою фамилию, относились к ней как к фамильной ценности, хотя сам Михаил не был до конца уверен, что их фамилия действительно еврейская. Когда Миша начинал разговор о замене фамилии, намекая, что фамилия жены будет Блядикина, то мама поясняла, что их фамилия не склоняется и ничего менять она не позволит, как и национальность в паспорте.
– Мы, евреи, должны с терпением и достоинством нести все тяготы нашего народа. Может, тебе посчастливится жить среди своих, и ты с гордостью сможешь сказать, что ты не предал свой народ, как многие из советских жидов. Достаточно того, что здесь Мойши стали Мишами, Срули Сашами.
После этих слов Софья Израилевна начинала громко плакать, а Миша – успокаивать маму, которая сквозь слёзы начинала перечислять родословную Миши, напоминая дедушку-чекиста, бабушку – партийного деятеля, лично знавшую Дзержинского. Мишина мама очень хотела, чтобы её сын стал сотрудником КГБ, она понимала, что сейчас, когда КГБ возглавил Андропов, в жилах которого течёт еврейская кровь, еврею попасть в органы стало намного легче. К тому же, у Миши такие предки, даже папа работал в ведомственной поликлинике для сотрудников МВД, пока не отправился на зимнюю рыбалку в компании пьяных милиционеров, их газик ушёл под лёд Финского залива, никто не выжил.
Софья Израилевна уговорила сына, когда он ещё был студентом третьего курса института, написать в городское КГБ письмо с желанием «служить родине в органах государственной безопасности». Ответ пришёл быстро в виде мужчины лет сорока пяти, который подошёл к Мише в конце занятий и предложил пройти в его кабинет для беседы.
Так Миша стал осведомителем. Он с увлечением писал служебные записки и откровенные доносы на своих сокурсников. Неприметный, среднего росточка с большими бёдрами и короткой шеей, не отличающийся даже особыми успехами в учёбе, не пользующийся никаким интересом у девочек, юноша, теперь мог решить судьбу любого из своего курса. Ведь студент факультета восточных языков мог сделать достойную карьеру только с визы КГБ. Единственно, что пришлось принести в жертву службе, это здоровье, куратор настойчиво посоветовал Мише начать курить.
– Ты пойми, нигде люди так много не болтают, как за куревом и рюмкой. Я тебя буду снабжать хорошими импортными сигаретами. Скажешь, что дядька-моряк возит из-за бугра, ещё жвачка, ну и джинсы достанем, если нужно будет кого-то заполучить в друзья, да и девчонки за тобой бегать начнут, они на шмотки падкие.
Куратор оказался прав. Миша быстро оброс «друзьями», и объём компромата вырос в несколько раз.
И всё у Миши шло хорошо, пока не наступил 1991-й. Он только получил диплом и должен был прыгнуть по линии КГБ, в МИД или во Внешторг. Мишин куратор погорел, поддержав ГКЧП, новый куратор никаких перспектив в сложившихся условиях не обещал.
Мишина жизнь резко изменилась, когда его маме пришло письмо из Израиля, в котором сообщалось, что умерла её двоюродная сестра и что она является единственной наследницей. Автором письма была подруга покойной, она сообщила, что ей в наследство достаётся трёхкомнатная квартира недалеко от моря и небольшая сумма денег на счету.
– Эта страна, сынок, проклята, нам нечего здесь делать. Мы продаём нашу кооперативную двушку в «квартале еврейской бедноты» и едем жить в шикарную квартиру у моря. Меня обеспечат пенсией, ты со своим знанием иврита и арабского быстро найдёшь работу. Мы чистокровные евреи, и нам положены все льготы. А здесь нас вырежет это жуткая «Память». Ведь эти людишки опять начинают во всём винить евреев. У Ельцина, видите ли, жена еврейка и всё его окружение тоже из евреев. Ты понимаешь, чем это может кончиться – это погромы.
Софья Израилевна после этих слов побледнела и заплакала, она вообще любила поплакать.
Мишин куратор из КГБ никакого интереса к выезду подопечного в Израиль не проявил.
– Делай, как знаешь. У нас всё развалилось. Можешь забыть о нашем сотрудничестве.
Миша, так и сделал, забыл.
К своему большому удивлению, о чём Миша «забыл», ему напомнили в Израиле в беседе «по душам».
– Михаил, мы знаем, что вы были осведомителем КГБ в своём институте. Вы не пугайтесь, никаких претензий к вам у нас по этому поводу нет. Напротив, мы хотели бы предложить вам работу в МОССАД. У вас хорошее базовое образование, три года дополнительного обучения, и вы офицер израильской разведки. Это были последние слова, которые Михаил услышал на русском языке, дальше разговор пошёл на иврите.
Софья Израилевна была счастлива, узнав новость.
– Я всегда знала, что так будет. Как сейчас радуется твой дедушка чекист на том свете!
– Мама, но дедушка работал на советы!
– Что ты понимаешь глупенький. Дедушка работал на нас, на наш народ. И теперь ты будешь работать на наш народ. Это самый счастливый день в моей жизни, – Софья Израилевна заплакала.
Официально Михаил Самуилович Блядик остался гражданином России, израильское гражданство получила только мама. Так же официально в Израиле он получал второе высшее гуманитарное образование. В России он бывал часто, квартиру они с матерью решили не продавать, Михаил в ней и остался прописан. Квартира стала явочной для МОССАД, за что Михаил получал вполне солидную оплату за аренду. Поначалу он навещал родину с незначительными поручениями «встретиться передать», «забрать привести», затем его задания усложнялись, и уже нужно было собирать информацию и создавать свою сеть информаторов, при активном сотрудничестве с ЦРУ.
Михаил Самуилович специализировался на внутриполитической жизни России и хорошо видел большие перспективы для плодотворной работы. Государево око после 1991-го стало подслеповатым, а после 1993-го совсем ослепло. Вся верхушка власти была заполнена агентами влияния и продавшимися чиновниками, некоторые ухитрялись работать сразу на несколько разведок. Подальше от центра власть принадлежала откровенному криминалу, который ставил своих глав городов и областей, формировал депутатский корпус.
Одной из главных задач Михаила Блядика была работа по внедрению в криминал, формирующий политическую власть в крупных городах европейской части России. Ему были даны обширные контакты не только в среде «русских евреев», пользующихся большим авторитетом в криминальной среде, но и грузинских евреев воров в законе. Многие криминальные авторитеты имели родственников в Израиле, а некоторые даже гражданство. Большую помощь оказывали связи по линии еврейских общин и Союза еврейский молодёжи имени Иосифа Трумпельдора, больше известного как «Бейтар».
Михаил, ещё будучи студентом, в 1990 году с восхищением читал интервью в русскоязычной «Еврейской газете» с руководителем московского отделения «Бейтар» Виктором Бас. Разве он мог подумать тогда, что всего лишь через несколько лет фанатичные еврейские националисты из этой организации будут подобострастно ему помогать? Работа доставляла Блядику сплошное удовольствие, всё шло гладко, каждый попадающий в его сферу интересов еврей стремился доказать преданность исторической родине и крови.
Таким был и Борис Жаждин, который с радостью принял совет Блядика баллотироваться в депутаты. Контора Блядика не сорила деньгами, напротив, начальство настойчиво рекомендовало находить средства на месте. Потому Михаил Самуилович подбирал будущих депутатов из людей, способных оплатить свою выборную кампанию. Были исключения, когда нужный политик, не имевший своих средств, финансировался криминалом по совету Блядика.
К 1997 году уже капитан израильской разведки Мойша Самуилович Блядик посадил на финансовую зависимость целые партийные отделения в крупных городах России. Его агентурная сеть держала цепкую руку на пульсе политической жизни десятков городов России, многие из которых были непосредственно связаны с производством военной продукции или имели крупные промышленные предприятия. Именно эти предприятия попадали под приватизацию и банкротство, именно на эти предприятия ставилось некомпетентное руководство или откровенное ворьё. Важен был результат – распад и смерть предприятия, отрасли.
Особым достижением Блядик считал приватизацию завода по производству шифровальной техники с контрольным пакетом акций Израильской фирмы и создание нескольких совместных предприятий на базе военных заводов и НИИ.
Блядика удивляло, как бывшие «красные директора» без особого сопротивления шли на приватизацию своих предприятий, заранее понимая, что их ждёт гибель. Замаячившие большие деньги превращали «закалённых партийцев» в послушных псов. Блядик быстро понял гнилую сущность кадрового отбора в КПСС и уже не пугался партийной биографии и наград «верных ленинцев», они продавались в своём большинстве так же легко, как и бывшие комсомольские вожаки.
Не создавали особых проблем вчерашние и действующие сотрудники КГБ, их кадровый отбор тоже не отличался качеством. Блядик, как профессиональный разведчик, хорошо знал, что миф о всемогуществе КГБ раздувало ЦРУ, чтобы выбить под себя дополнительное финансирование. Тысячи сотрудников КГБ, с 1954 по 1988 г.г. побывавших в заграничных служебных командировках, перебежали на Запад и сотни стали двойными агентами – такими результатами не может «похвастаться» ни одна разведка в мире. А с началом перестройки сдавались целые страны. Так была предана «Штази» ГДР.
А уж после того, как на глазах главных чекистов в 1991-ом горстка обкуренных панков и профессиональных диссидентов разобрала «железного Феликса», чей бюст как тотем стоял в каждом кабинете обширной сети КГБ, все поняли, что КГБ уже нет. Поэтому бывший осведомитель КГБ не испытывал перед Комитетом никакого трепета, тем более Блядик совершенно не чувствовал активного присутствия Комитета в политической и экономической жизни страны.
Ельцинская Россия стала Клондайком для всех разведок мира, которые не могли понять, куда делись люди, на которых держалась эта страна – вчерашняя империя. Куда делись люди, на которых стоял СССР, не мог понять и Блядик. Ведь кадровый состав руководства «Новой России» на 90% был из вчерашних членов КПСС не последнего ранга. Блядик с этим вопросам обращался к ведущим аналитикам МОССАД, которые в ответ хитро улыбались и разводили руками.
Блядик только однажды столкнулся с человеком, помешавшем ему прибрать к рукам нужное предприятие. Он возник как бы из неоткуда. Когда все заинтересованные лица собрались для окончательного утверждения документов в ресторане одного из друзей Блядика, он бесцеремонно сел за стол и жёстко спросил:
– Господа на каком языке предпочитают разговор?
Все присутствующие переглянулись, не до конца понимая ситуацию и вопрос.
– Хорошо, будем разговаривать на русском, – продолжил мужчина лет шестидесяти, достав из пиджака записную книжку.
– Итак, вы хотите сожрать одно из системообразующих предприятий. Я против.
– «Баба Яга против», есть такой детский мультик, – сказал один из присутствующих, но сразу стушевался, встретившись с незнакомцем взглядом.
– Я не верю ни в коммунизм, ни в демократию, ни в Христа, даже в народ не особо верю, вот только, может, в Бабу Ягу. Поэтому, когда некоторые из вас обнаружат завтра утром в своих почтовых ящиках «письма счастья», то имейте в виду это только малая часть того, что есть у меня на вас. И учтите, информацией, я не торгую, если вы положите в карман предприятие, вся информация о вашем «светлом прошлом» будет отдана журналистам от Москвы до Камчатки, о зарубежных изданиях я тоже побеспокоюсь, – он оглядел всех присутствующих, что-то чиркнул в записной книжки.
– Приятного аппетита, господа.
Блядик заметил, что незваный гость пишет дорогой ручкой Parker и одет в костюм от хорошего портного.
– Как вас зовут, если можно? – быстро спросил Блядик, боясь упустить хоть клочок информации о человеке, ставящем условие людям, способным принести горе в любой дом.
– Меня, Миша, зовут Николай. Привет Шабтай Шавиту, – он взглянул на часы и стремительно удалился.
За всё пребывание в России в роли разведчика у Миши Блядика впервые по позвоночнику пробежала холодная струйка страха. Сегодня он встретил человека, который, как бы между более важными делами, спутал ему карты и передал привет директору Моссад. Интуиция подсказывала Блядику, что этот Николай не блефовал, он точно знает, на кого он работает.
– Я понимаю так, что после такого внезапного наезда разговора не получится, вы все в ожидании обещанных «писем счастья», – Блядик говорил бодро и быстро, стараясь скрыть волнение, – поэтому предлагаю встретиться завтра, у меня.
Завтра никто не пришёл. Все, от кого зависела судьба предприятия, от сотрудничества с Блядиком отказались. Что было в «письмах счастья», капитану израильской разведки догадаться было несложно, там должен был быть компромат бронебойной силы, к тому же, хитрый Николай предупредил, что он не продаётся, и ему все поверили. Оставалось узнать, откуда этот информированный тип, бросивший вызов Моссад.
«…Крах Российской империи не привёл к гибели империи, напротив, Сталин даже прирастил территорию. Были люди, были кадры. Эти люди родили детей, воспитали по своему образу и подобию. Куда иссякла созидательная энергия нации, при полном биологическом сохранении своей численности? Почему гражданская война, страшный голод не убили империю, а перебои с продовольствием в девяностые годы двадцатого века разрушили страну? Народ не верил в коммунизм ни при Сталине, ни при Горбачёве – идеология тут не может являться топливом созидательной энергии нации этих исторических периодов. Может, это неожиданная мысль, но мне она кажется верной: всё дело в уровне влияния разрушительных сил. Степень созидательного полностью объясняется низким уровнем влияния разрушительного. Если научный или трудовой коллектив работает даже на 60% своих возможностей, он достигнет успеха, но при отсутствии в коллективе силы, даже, на 10% целенаправленно, работающей на разрушение. Замкнутая система может перемолоть лентяя, дурака, но не антисистему. Раковая клетка, по сравнению со всей махиной человеческого организма, ничтожно мала, но она съедает человека. Насколько дольше проживёт человек, поражённый раком, полностью зависит от того, на какой стадии обнаружили заболевание. Так и с государственным организмом…»
Пикин достал лист из печатной машинки и передал Базунову.
– Вот, Николай Евгеньевич, ваш текст для выступления перед ветеранами КГБ и вашей мутной «партразведки». Если бы не «слухи» о моих антисемитских взглядах, я бы мог стать «золотым пером» года. А так перед моей фамилией пишут «известный антисемит».
Базунов прочитал текст, на секунду задумался.
– Недаром прошли наши беседы. Молодец: коротко, мудро, профессионально. Насчёт «антисемита» не переживай, в этом строю много великих. Я назначаю тебя «золотым пером» добрых дел, – Базунов достал свой Parker с золотым пером и вручил удивлённому Пикину…
Источник
Очень интересно и довольно подробно о МОССАДе и вот таких вот тамошних блядиках пишет бывший офицер Виктор Островский в книгах «МОССАД: путём обмана» и «Обратная сторона обмана».
Романа Перина – автора романа «Слуги безумия» – в настоящее время власти пытаются привлечь к суду вместе с Олегом Гусевым – главным редактором газеты «За русское дело» (ЗРД) – по 282 статье УК РФ. Сейчас они находятся под подпиской о невыезде. Вот так русские журналисты становятся «уголовниками»…
Роман Перин, глава из романа «Слуги безумия»
Не очень звучная фамилия Мишу смущала только в школе, да и учителя чаще называли его по имени, чтобы не вызывать ненужное веселье в классе. Когда Миша пошёл в институт, на его фамилию реагировали более сдержанно, да и ударение ставили на последнем слоге, а иногда звучало совсем по иностранному «Бладик». Курсом старше учился Яша Блядиков и Михаила это немного утешало, а ещё с ним училась девочка с Украины Сыкабылина и китаец Хуйсун. Его неблагозвучная в русской транскрипции фамилия толкнула на увлечение по коллекционированию «смешных» фамилий, которые он старательно записывал в блокнот.
Родители Миши и не думали менять свою фамилию, относились к ней как к фамильной ценности, хотя сам Михаил не был до конца уверен, что их фамилия действительно еврейская. Когда Миша начинал разговор о замене фамилии, намекая, что фамилия жены будет Блядикина, то мама поясняла, что их фамилия не склоняется и ничего менять она не позволит, как и национальность в паспорте.
– Мы, евреи, должны с терпением и достоинством нести все тяготы нашего народа. Может, тебе посчастливится жить среди своих, и ты с гордостью сможешь сказать, что ты не предал свой народ, как многие из советских жидов. Достаточно того, что здесь Мойши стали Мишами, Срули Сашами.
После этих слов Софья Израилевна начинала громко плакать, а Миша – успокаивать маму, которая сквозь слёзы начинала перечислять родословную Миши, напоминая дедушку-чекиста, бабушку – партийного деятеля, лично знавшую Дзержинского. Мишина мама очень хотела, чтобы её сын стал сотрудником КГБ, она понимала, что сейчас, когда КГБ возглавил Андропов, в жилах которого течёт еврейская кровь, еврею попасть в органы стало намного легче. К тому же, у Миши такие предки, даже папа работал в ведомственной поликлинике для сотрудников МВД, пока не отправился на зимнюю рыбалку в компании пьяных милиционеров, их газик ушёл под лёд Финского залива, никто не выжил.
Софья Израилевна уговорила сына, когда он ещё был студентом третьего курса института, написать в городское КГБ письмо с желанием «служить родине в органах государственной безопасности». Ответ пришёл быстро в виде мужчины лет сорока пяти, который подошёл к Мише в конце занятий и предложил пройти в его кабинет для беседы.
Так Миша стал осведомителем. Он с увлечением писал служебные записки и откровенные доносы на своих сокурсников. Неприметный, среднего росточка с большими бёдрами и короткой шеей, не отличающийся даже особыми успехами в учёбе, не пользующийся никаким интересом у девочек, юноша, теперь мог решить судьбу любого из своего курса. Ведь студент факультета восточных языков мог сделать достойную карьеру только с визы КГБ. Единственно, что пришлось принести в жертву службе, это здоровье, куратор настойчиво посоветовал Мише начать курить.
– Ты пойми, нигде люди так много не болтают, как за куревом и рюмкой. Я тебя буду снабжать хорошими импортными сигаретами. Скажешь, что дядька-моряк возит из-за бугра, ещё жвачка, ну и джинсы достанем, если нужно будет кого-то заполучить в друзья, да и девчонки за тобой бегать начнут, они на шмотки падкие.
Куратор оказался прав. Миша быстро оброс «друзьями», и объём компромата вырос в несколько раз.
И всё у Миши шло хорошо, пока не наступил 1991-й. Он только получил диплом и должен был прыгнуть по линии КГБ, в МИД или во Внешторг. Мишин куратор погорел, поддержав ГКЧП, новый куратор никаких перспектив в сложившихся условиях не обещал.
Мишина жизнь резко изменилась, когда его маме пришло письмо из Израиля, в котором сообщалось, что умерла её двоюродная сестра и что она является единственной наследницей. Автором письма была подруга покойной, она сообщила, что ей в наследство достаётся трёхкомнатная квартира недалеко от моря и небольшая сумма денег на счету.
– Эта страна, сынок, проклята, нам нечего здесь делать. Мы продаём нашу кооперативную двушку в «квартале еврейской бедноты» и едем жить в шикарную квартиру у моря. Меня обеспечат пенсией, ты со своим знанием иврита и арабского быстро найдёшь работу. Мы чистокровные евреи, и нам положены все льготы. А здесь нас вырежет это жуткая «Память». Ведь эти людишки опять начинают во всём винить евреев. У Ельцина, видите ли, жена еврейка и всё его окружение тоже из евреев. Ты понимаешь, чем это может кончиться – это погромы.
Софья Израилевна после этих слов побледнела и заплакала, она вообще любила поплакать.
Мишин куратор из КГБ никакого интереса к выезду подопечного в Израиль не проявил.
– Делай, как знаешь. У нас всё развалилось. Можешь забыть о нашем сотрудничестве.
Миша, так и сделал, забыл.
К своему большому удивлению, о чём Миша «забыл», ему напомнили в Израиле в беседе «по душам».
– Михаил, мы знаем, что вы были осведомителем КГБ в своём институте. Вы не пугайтесь, никаких претензий к вам у нас по этому поводу нет. Напротив, мы хотели бы предложить вам работу в МОССАД. У вас хорошее базовое образование, три года дополнительного обучения, и вы офицер израильской разведки. Это были последние слова, которые Михаил услышал на русском языке, дальше разговор пошёл на иврите.
Софья Израилевна была счастлива, узнав новость.
– Я всегда знала, что так будет. Как сейчас радуется твой дедушка чекист на том свете!
– Мама, но дедушка работал на советы!
– Что ты понимаешь глупенький. Дедушка работал на нас, на наш народ. И теперь ты будешь работать на наш народ. Это самый счастливый день в моей жизни, – Софья Израилевна заплакала.
Официально Михаил Самуилович Блядик остался гражданином России, израильское гражданство получила только мама. Так же официально в Израиле он получал второе высшее гуманитарное образование. В России он бывал часто, квартиру они с матерью решили не продавать, Михаил в ней и остался прописан. Квартира стала явочной для МОССАД, за что Михаил получал вполне солидную оплату за аренду. Поначалу он навещал родину с незначительными поручениями «встретиться передать», «забрать привести», затем его задания усложнялись, и уже нужно было собирать информацию и создавать свою сеть информаторов, при активном сотрудничестве с ЦРУ.
Михаил Самуилович специализировался на внутриполитической жизни России и хорошо видел большие перспективы для плодотворной работы. Государево око после 1991-го стало подслеповатым, а после 1993-го совсем ослепло. Вся верхушка власти была заполнена агентами влияния и продавшимися чиновниками, некоторые ухитрялись работать сразу на несколько разведок. Подальше от центра власть принадлежала откровенному криминалу, который ставил своих глав городов и областей, формировал депутатский корпус.
Одной из главных задач Михаила Блядика была работа по внедрению в криминал, формирующий политическую власть в крупных городах европейской части России. Ему были даны обширные контакты не только в среде «русских евреев», пользующихся большим авторитетом в криминальной среде, но и грузинских евреев воров в законе. Многие криминальные авторитеты имели родственников в Израиле, а некоторые даже гражданство. Большую помощь оказывали связи по линии еврейских общин и Союза еврейский молодёжи имени Иосифа Трумпельдора, больше известного как «Бейтар».
Михаил, ещё будучи студентом, в 1990 году с восхищением читал интервью в русскоязычной «Еврейской газете» с руководителем московского отделения «Бейтар» Виктором Бас. Разве он мог подумать тогда, что всего лишь через несколько лет фанатичные еврейские националисты из этой организации будут подобострастно ему помогать? Работа доставляла Блядику сплошное удовольствие, всё шло гладко, каждый попадающий в его сферу интересов еврей стремился доказать преданность исторической родине и крови.
Таким был и Борис Жаждин, который с радостью принял совет Блядика баллотироваться в депутаты. Контора Блядика не сорила деньгами, напротив, начальство настойчиво рекомендовало находить средства на месте. Потому Михаил Самуилович подбирал будущих депутатов из людей, способных оплатить свою выборную кампанию. Были исключения, когда нужный политик, не имевший своих средств, финансировался криминалом по совету Блядика.
К 1997 году уже капитан израильской разведки Мойша Самуилович Блядик посадил на финансовую зависимость целые партийные отделения в крупных городах России. Его агентурная сеть держала цепкую руку на пульсе политической жизни десятков городов России, многие из которых были непосредственно связаны с производством военной продукции или имели крупные промышленные предприятия. Именно эти предприятия попадали под приватизацию и банкротство, именно на эти предприятия ставилось некомпетентное руководство или откровенное ворьё. Важен был результат – распад и смерть предприятия, отрасли.
Особым достижением Блядик считал приватизацию завода по производству шифровальной техники с контрольным пакетом акций Израильской фирмы и создание нескольких совместных предприятий на базе военных заводов и НИИ.
Блядика удивляло, как бывшие «красные директора» без особого сопротивления шли на приватизацию своих предприятий, заранее понимая, что их ждёт гибель. Замаячившие большие деньги превращали «закалённых партийцев» в послушных псов. Блядик быстро понял гнилую сущность кадрового отбора в КПСС и уже не пугался партийной биографии и наград «верных ленинцев», они продавались в своём большинстве так же легко, как и бывшие комсомольские вожаки.
Не создавали особых проблем вчерашние и действующие сотрудники КГБ, их кадровый отбор тоже не отличался качеством. Блядик, как профессиональный разведчик, хорошо знал, что миф о всемогуществе КГБ раздувало ЦРУ, чтобы выбить под себя дополнительное финансирование. Тысячи сотрудников КГБ, с 1954 по 1988 г.г. побывавших в заграничных служебных командировках, перебежали на Запад и сотни стали двойными агентами – такими результатами не может «похвастаться» ни одна разведка в мире. А с началом перестройки сдавались целые страны. Так была предана «Штази» ГДР.
А уж после того, как на глазах главных чекистов в 1991-ом горстка обкуренных панков и профессиональных диссидентов разобрала «железного Феликса», чей бюст как тотем стоял в каждом кабинете обширной сети КГБ, все поняли, что КГБ уже нет. Поэтому бывший осведомитель КГБ не испытывал перед Комитетом никакого трепета, тем более Блядик совершенно не чувствовал активного присутствия Комитета в политической и экономической жизни страны.
Ельцинская Россия стала Клондайком для всех разведок мира, которые не могли понять, куда делись люди, на которых держалась эта страна – вчерашняя империя. Куда делись люди, на которых стоял СССР, не мог понять и Блядик. Ведь кадровый состав руководства «Новой России» на 90% был из вчерашних членов КПСС не последнего ранга. Блядик с этим вопросам обращался к ведущим аналитикам МОССАД, которые в ответ хитро улыбались и разводили руками.
Блядик только однажды столкнулся с человеком, помешавшем ему прибрать к рукам нужное предприятие. Он возник как бы из неоткуда. Когда все заинтересованные лица собрались для окончательного утверждения документов в ресторане одного из друзей Блядика, он бесцеремонно сел за стол и жёстко спросил:
– Господа на каком языке предпочитают разговор?
Все присутствующие переглянулись, не до конца понимая ситуацию и вопрос.
– Хорошо, будем разговаривать на русском, – продолжил мужчина лет шестидесяти, достав из пиджака записную книжку.
– Итак, вы хотите сожрать одно из системообразующих предприятий. Я против.
– «Баба Яга против», есть такой детский мультик, – сказал один из присутствующих, но сразу стушевался, встретившись с незнакомцем взглядом.
– Я не верю ни в коммунизм, ни в демократию, ни в Христа, даже в народ не особо верю, вот только, может, в Бабу Ягу. Поэтому, когда некоторые из вас обнаружат завтра утром в своих почтовых ящиках «письма счастья», то имейте в виду это только малая часть того, что есть у меня на вас. И учтите, информацией, я не торгую, если вы положите в карман предприятие, вся информация о вашем «светлом прошлом» будет отдана журналистам от Москвы до Камчатки, о зарубежных изданиях я тоже побеспокоюсь, – он оглядел всех присутствующих, что-то чиркнул в записной книжки.
– Приятного аппетита, господа.
Блядик заметил, что незваный гость пишет дорогой ручкой Parker и одет в костюм от хорошего портного.
– Как вас зовут, если можно? – быстро спросил Блядик, боясь упустить хоть клочок информации о человеке, ставящем условие людям, способным принести горе в любой дом.
– Меня, Миша, зовут Николай. Привет Шабтай Шавиту, – он взглянул на часы и стремительно удалился.
За всё пребывание в России в роли разведчика у Миши Блядика впервые по позвоночнику пробежала холодная струйка страха. Сегодня он встретил человека, который, как бы между более важными делами, спутал ему карты и передал привет директору Моссад. Интуиция подсказывала Блядику, что этот Николай не блефовал, он точно знает, на кого он работает.
– Я понимаю так, что после такого внезапного наезда разговора не получится, вы все в ожидании обещанных «писем счастья», – Блядик говорил бодро и быстро, стараясь скрыть волнение, – поэтому предлагаю встретиться завтра, у меня.
Завтра никто не пришёл. Все, от кого зависела судьба предприятия, от сотрудничества с Блядиком отказались. Что было в «письмах счастья», капитану израильской разведки догадаться было несложно, там должен был быть компромат бронебойной силы, к тому же, хитрый Николай предупредил, что он не продаётся, и ему все поверили. Оставалось узнать, откуда этот информированный тип, бросивший вызов Моссад.
«…Крах Российской империи не привёл к гибели империи, напротив, Сталин даже прирастил территорию. Были люди, были кадры. Эти люди родили детей, воспитали по своему образу и подобию. Куда иссякла созидательная энергия нации, при полном биологическом сохранении своей численности? Почему гражданская война, страшный голод не убили империю, а перебои с продовольствием в девяностые годы двадцатого века разрушили страну? Народ не верил в коммунизм ни при Сталине, ни при Горбачёве – идеология тут не может являться топливом созидательной энергии нации этих исторических периодов. Может, это неожиданная мысль, но мне она кажется верной: всё дело в уровне влияния разрушительных сил. Степень созидательного полностью объясняется низким уровнем влияния разрушительного. Если научный или трудовой коллектив работает даже на 60% своих возможностей, он достигнет успеха, но при отсутствии в коллективе силы, даже, на 10% целенаправленно, работающей на разрушение. Замкнутая система может перемолоть лентяя, дурака, но не антисистему. Раковая клетка, по сравнению со всей махиной человеческого организма, ничтожно мала, но она съедает человека. Насколько дольше проживёт человек, поражённый раком, полностью зависит от того, на какой стадии обнаружили заболевание. Так и с государственным организмом…»
Пикин достал лист из печатной машинки и передал Базунову.
– Вот, Николай Евгеньевич, ваш текст для выступления перед ветеранами КГБ и вашей мутной «партразведки». Если бы не «слухи» о моих антисемитских взглядах, я бы мог стать «золотым пером» года. А так перед моей фамилией пишут «известный антисемит».
Базунов прочитал текст, на секунду задумался.
– Недаром прошли наши беседы. Молодец: коротко, мудро, профессионально. Насчёт «антисемита» не переживай, в этом строю много великих. Я назначаю тебя «золотым пером» добрых дел, – Базунов достал свой Parker с золотым пером и вручил удивлённому Пикину…
Источник
Очень интересно и довольно подробно о МОССАДе и вот таких вот тамошних блядиках пишет бывший офицер Виктор Островский в книгах «МОССАД: путём обмана» и «Обратная сторона обмана».
Романа Перина – автора романа «Слуги безумия» – в настоящее время власти пытаются привлечь к суду вместе с Олегом Гусевым – главным редактором газеты «За русское дело» (ЗРД) – по 282 статье УК РФ. Сейчас они находятся под подпиской о невыезде. Вот так русские журналисты становятся «уголовниками»…
Комментариев нет:
Отправить комментарий