«Дух сионизма» – скульптура Луизы Буржуа в Лондоне
Ставленники Лондона в Москве – яд в политику России
Автор – Рейчел Дуглас
«…люди, которые поныне задают тон в российской политике, с
середины 80-х годов ХХ века пестовались и получали инструкции в кругах,
связанных с британской разведкой, в том числе в самом Лондоне… И такие
персонажи, как Чубайс, – не только Горбачёв, но Чубайс и ему подобные,
эти выученики британской школы измены с точки зрения патриотов России, –
они стоят за теми осложнениями, с которыми мы сегодня сталкиваемся…» Линдон Ларуш, из
выступления в интернет-трансляции 13 марта 2010 г.
Анатолий Чубайс, ныне глава российской госкорпорации
«Роснано», сам же и проговорился о сокровенном – в интервью,
опубликованном русским изданием журнала «Форбс» (от 3 марта 2010). Тема
интервью – события 1991 года. Обратим внимание на место, где говорится о
совещаниях в подмосковном Архангельском в конце сентября 1991-го, куда
Чубайс был срочно вызван Егором Гайдаром, которому предстояло в скором
будущем возглавить правительство «независимой России», – там-то и
составлялась программа экономических реформ «правительства Гайдара».
Вопрос от «Форбс»: «Проводилась ли в Архангельском
оценка последствий реформ? Я имею в виду прогнозы, насколько упадёт
производство, реальные доходы населения, как вырастут цены?»
Чубайс отвечает: «Нам не надо было их специально
готовить, потому что это была одна из фундаментальных научных тем,
которой мы занимались предыдущие 10 лет, и поэтому очень хорошо понимали
характер последствий,
реальную цену реформы. Были даже
какие-то публикации, в том числе известная статья, которую мы написали
вместе с [Сергеем] Васильевым. В ней описаны основные конфликты и
проблемы, неизбежно возникающие при разворачивании реформы. Мы сначала
докладывали эту работу на семинаре в Падуе, потом она была опубликована…
В ней трезво и жёстко описаны неизбежные негативные последствия
преобразований, которые необходимо провести…»
Оставим сейчас в стороне софизмы Чубайса относительно «неизбежности»
политики «шоковой терапии» и её безобразных последствий. Обратим
внимание на его признание в том, что планы правительства Гайдара были
составлены
заранее, благодаря многолетнему процессу подготовки. Из зарубежных спонсоров этого процесса виднейшим был покойный
лорд Харрис (Lord Harris of High Cross, 1924-2006), директор лондонского Института Экономических Проблем
(Institute for Economic Affairs).
Что такое
ИЭП? Это – ответвление печально известного общества
«Монт Пелерин» (Mont Pelerin Society), основанного в 1947 г. профессором лондонской Школы экономики Фридрихом фон Хайеком и являвшегося подразделением лондонского
фининтерна, призванным заниматься вопросами экономической войны.
Задача «Монт Пелерин»: применять идеологическую
дубину «рыночного либерализма» в борьбе против национальных государств,
окрепших в результате политической мобилизации в годы Второй Мировой
войны. К тридцатилетнему юбилею «Монт Пелерин» сотрудники ИЭП смастерили
экономическую программу, положенную в основу политики так называемого
«тэтчеризма»,
по имени тогдашнего премьер-министра Британии. Пущенная в ход в конце
1970-х годов, эта программа жёсткого «рыночного либерализма»
(приватизация, устранение рычагов госрегулирования, свобода торговли),
потрепала сначала саму Британию, а затем истерзала множество стран за её
пределами.
В 1983-91 гг.
ИЭП и его подразделение, Центр исследований экономики коммунистических стран
(Centre for Research into Communist Economies, CRCE),
провели в разных местах и странах серию семинаров для молодых
экономистов из стран Восточной Европы и России. 23 августа 1991 г.
лондонская «Таймс», в колонке «Дневник», откровенно заявила об особых
отношениях Лондона со своими подопечными из России:
«Проповедники свободного рынка и мозговые центры, помогавшие перекраивать экономическую карту Британии в 1980-х, планируют идеологическое вторжение
в Советский Союз, полагая, что после только что провалившегося
переворота [в СССР] эта империя созрела для впрыскивания в неё дозы
тэтчеризма… Адепты тэтчеризма убеждены, что события последних дней
создали превосходную лабораторию для проверки их идей…» Отвечая на
вопрос «Таймс» о завтраках, которые он намерен дать для «адептов
свободного рынка и советских экономистов», лорд Харрис заметил: «В
прошлом мы критиковали Горбачёва за промедление в проведении реформ.
Теперь процессы пойдут быстрее, и наши мозговые центры могут сыграть
ключевую роль в их ускорении».
Проект Харриса и параллельные ему старания связанного с
Ротшильдами Дж. Сороса сформировали ту самую группу
«молодых реформаторов», которые заправляли экономической политикой при президенте
Ельцине в 1991-98 гг. Харрис прямо так и называл их:
«наши люди».
Взращенные обществом «Монт Пелерин» экономисты заявили о себе, как
только начался распад советского блока. Их первым программным
предложением была пресловутая программа скачка в «свободный рынок» за
500 дней, составленная при участии экономистов из гайдаро-чубайсовской
группы (Борис Фёдоров, Леонид Григорьев). Годом позже, в сентябре-ноябре
1991-го, возглавляемый Гайдаром и Владимиром Мау институт едва не
закрылся, когда большинство его сотрудников вошли в состав
правительства. На посту и.о. премьер-министра в первом кабинете Ельцина
Гайдар немедленно произвёл
«шоковую терапию» с отпуском
цен, запустив процессы катастрофического разграбления российской
промышленности и погружения в нищету большинства населения.
Чудовищные беды, поразившие Россию в 90-х годах ХХ века, описывались
неоднократно, в том числе в переведённых на английский язык книгах С.
Глазьева («Геноцид: Россия и новый мировой порядок») и С. Меньшикова
(«Анатомия российского капитализма»). Разграбление страны достигло
кульминации в 1996-98 гг., когда после обрушения
Соросом
и другими спекулянтами азиатских валют в 1997-м российская финансовая
пирамида ГКО (государственных краткосрочных облигаций) всасывала в себя
«горячие деньги» со всего мира. Летом 1998-го предпринимались отчаянные
попытки оттянуть взрыв пузыря ГКО, и в это время Чубайс от имени
российского правительства выпрашивал помощь у МВФ и Мирового банка. Ему
было обещано $22 миллиарда. С западной стороны главным переговорщиком
был тогдашний заместитель министра финансов
США Ларри Саммерс.
Но пузырь лопнул, Россия объявила дефолт, рынок акций обвалился на
75%, рубль девальвировался на две трети, и кое-какие российские нувориши
разорились. Обесценение деривативов, связанных с российскими
облигациями, привело к краху американского хедж-фонда
Long-Term Capital Management (LTCM), что уже тогда едва не вызвало общий обвал мировых финансовых рынков.
Когда экономист и ветеран службы внешней разведки
Евгений Примаков
возглавил российское правительство в сентябре 1998-го, казалось, что
карьере Чубайса приходит конец. Однако Чубайсу удалось удержаться на
другом посту, который он занял в апреле 1998-го, когда пирамида ГКО уже
была близка к обрушению. Смещённый в марте 1998-го с поста первого
заместителя премьер-министра (вместе с премьер-министром Виктором
Черномырдиным), он стал главным управляющим РАО «Единая энергетическая
система России», т.е. всей российской электроэнергетики.
Последующие десять лет Чубайс делил РАО «ЕЭС» на части
и передавал их в частные руки. Он стал величать себя «либеральным
империалистом», позаимствовав политическое словцо у британского премьера
Тони Блэра. Последствия устроенного с подачи
Лондона
эксперимента оказались куда более глубокими и долговременными, чем
бросавшиеся в глаза эксцессы 90-х годов. В интервью 2001 года (которое
кинодокументалист Александр Гентелев предал гласности впервые лишь в
январе 2010-го) Чубайс откровенно разъяснял: до переизбрания Ельцина в
1996-м «приватизация в России … вообще не была экономическим процессом.
Она решала совершенно другого масштаба задачи, что мало кто понимал
тогда, а уж тем более на Западе».
Её цель, по словам Чубайса, была политической – «разрушить
коммунизм», создав у людей в стране необратимую привязанность к частной
собственности. «Мы занимались не сбором денег, а уничтожением
коммунизма. Это разные задачи, с разной ценой... мы знали, что каждый
проданный завод – это гвоздь в крышку гроба коммунизма. Дорого ли,
дёшево, бесплатно, с приплатой – двадцатый вопрос, двадцатый. А первый
вопрос один: каждый появившийся частный собственник в России – это
необратимость...».
В то время как
в нищету погружались миллионы рабочих и учёных, чьим трудом и талантами создавались советские производственные фонды, новоиспечённые
«частные собственники» России быстро перекачивали свои огромные авуары в раскинувшуюся по всему миру финансовую сеть с центром в
Лондоне
и оффшорных зонах. Кто-то из членов гайдаро-чубайсовской команды ушёл в
частный сектор, влившись в ряды чубайсовских будто бы «необратимых»
частных собственников, причём собственность некоторых из них оказалась
непристойно огромной. Другие, однако,
проникли в институты российской власти и продержались там на ключевых позициях на протяжении всего первого десятилетия XXI века, несмотря на попытки президента
Путина реструктурировать российскую экономику и сократить её зависимость от экспорта сырья.
Сегодня мы не только видим на сцене
те же ключевые фигуры,
а рядом с ними уже и людей нового поколения, поднявшихся наверх под их
патронажем. Очевидно и то, что аксиомы, институты и методы действия,
внедрённые в экономику России выпестованными
Лондоном «младореформаторами», по-прежнему держат экономику мёртвой хваткой.
Поэтому Россия, как и все другие государства планеты, должна быть
заинтересована в срочной реализации того, что предлагает ныне Линдон
Ларуш, – санации через банкротство (в духе американского закона
Гласса-Стиголла 1933 г.) всей интернациональной системы спекулятивных
денежных потоков – системы, от имени которой подверглась разграблению
Россия.
Досье 1: Лорд Харрис и Ко.
Из интервью с (ныне покойным) директором лондонского Института
экономических проблем Ральфом Харрисом и двумя его сотрудниками по
«русскому проекту» весной 1996 г.
Интервьюер: Я отметил, что вы внесли вклад в дело реформ в России.
Харрис: Мы установили связи с Гайдаром и некоторыми
его друзьями. Мы пригласили их приехать сюда в Лондон, представили их
премьер-министру Тэтчер, и всё такое.
И: Вы – председатель Международного центра исследований трансформации экономики
(International Center for Research into Economic Transformation, ICRET) в Москве.
Харрис: Тут ситуация неоднозначная. Есть, с одной
стороны, кое-что очень, очень хорошее, но в целом ситуация не устоялась,
учитывая, что предстоят выборы [президентские выборы 1996-го] и мы не
знаем, останется ли Ельцин, а кое-кто из наших людей, как Гайдар
например, лишились своих постов. Людям, которых мы по-настоящему хотели
бы видеть во главе процесса, как было в начале, пришлось уйти из-за
давления коммунистов и левых.
И: Вы сказали, что приглашали Гайдара в Лондон?
Харрис: Это так.
И: А этот центр
ICRET по-прежнему функционирует?
Харрис: Функционирует, как говорится… Как я понимаю,
в России вопрос состоит в основном в том, кто кого ототрёт в сторону.
Там нет ясной перспективы, как это было при Тэтчер, когда была
возможность проследить, как дело будет доведено до конца, – нужна ведь
известная гарантия, если вы собираетесь основывать предприятия и
инвестировать большие деньги со стороны. Я имею в виду, что права
собственности и инвестиции, вероятно, пока не обеспечены и не защищены в
России в достаточной мере.
И: Не могли бы вы немного рассказать о влиянии ваших идей в России? Как они захватили там такую власть?
Харрис: Я встречался с людьми в России. Прежде их
имена не сходили у меня с языка – [Константин] Кагаловский, [Сергей]
Васильев, другие, и это были парни с таким же живым и открытым
менталитетом, настроенные так же либерально, как люди нашего института и
люди всюду. Они читали Хайека, Фридмана, и мне не надо было им
растолковывать, кто это такие. Они знали Хайека и Фридмана, и это были
парни очень, очень смышлёные.
И: Где они почерпнули идеи? Маргарет Тэтчер
встретилась с Горбачёвым незадолго до его прихода к власти и сказала:
«Вот человек, с которым я могу иметь дело!». Повлияли ли на людей в
России идеи вашего института?
Харрис: Там был строгий контроль за публикациями,
так что люди, которые читали «Дорогу к рабству» [Хайека], делали это
потаённо – в ксерокопиях, зачитанных до дыр экземплярах. Западные
публикации не шли в СССР широким потоком. Это так странно, но я уверен в
том, что на самом деле доконали этот коммунизм в конце концов
американские «Звёздные войны». Я убеждён, что они там сообразили, что с
их централизованной, плановой системой они не смогут ничего
противопоставить американцам. Готов об заклад биться, что именно это и
выяснится со временем.
Д-р Любо Сирц (Dr. Ljubo Sirc), родился в Словении, командор ордена Британской Империи, почётный председатель Центра исследований коммунистической экономики (
CRCE, ныне Центр исследований посткоммунистической экономики), образованного на базе ИЭП в 1983 г. Лорд Харрис был членом правления
CRCE.
И: Как именно вы повстречались с Владимиром Мау?
Сирц: Давняя история, она связана с историей нашего
Центра. Видите ли, Центр был организован в 1983 – при содействии людей
из ИЭП. И далее мы начали работать в странах Восточной Европы. Мне, до
времени, самому нельзя было ездить туда, так как я занимался югославской
политикой и опасался ареста, если объявлюсь там. Но в 1988-м меня
впервые пригласили на конференцию в Венгрии, причём пригласили именно
как автора критических публикаций о советской системе. И вот я туда
поехал и выступил, после чего ко мне подошёл молодой человек и назвался
Анатолием Чубайсом. А дальше я в течение года познакомился практически
со всеми реформаторами в Советском Союзе – Гайдаром, Чубайсом, всеми
людьми их круга. И, конечно, мы и сегодня поддерживаем с ними связь.
Исходный момент наших отношений – идеи фон Хайека, потому что они
находят горячий отклик у многих в Восточной Европе, отсюда и моё
сотрудничество с институтом ИЭП в
Лондоне, а это один из мозговых центров, основанных Хайеком и связанных с обществом «Монт Пелерин».
И: Как ваш Центр повлиял на реформы в Восточной Европе?
Сирц: …Что касается русских, с ними у нас были
долгие собеседования, много встреч и конференций. Пришло время, и мы все
собрались – в 1992-м. Тогда эти люди уже вошли во власть в России. В
Индианаполисе [США], под эгидой Фонда Свободы
(the Liberty Fund),
прошли две встречи, от американцев были две команды – одна по вопросам
международной торговли, другая – по механизму реформ. Так что с русскими
у нас был постоянный контакт.
И: Вы сказали, что начали действовать в
1983-м, но реформы, фактически, начались позже.
Сирц: Реформы пошли фактически в
1989-м.
Сначала контакты устанавливались с теми, кого тогда называли
«диссидентами», а потом они стали, так или иначе, важными людьми в своих
странах… Мы установили с ними связь до того, как они пришли к власти.
Эти контакты начались – в случае Бальцеровича [министр финансов в первом
«правительстве реформ в Польше] в
1985-м. А с русскими
чуть позже… Но среди них попадались, конечно, весьма необычные фигуры.
Например, Гайдар, когда я его встретил, был редактором по вопросам
экономики в издании ЦК КПСС.
Владимир Мау, в 1996 г., – заместитель Гайдара в
Институте экономики переходного периода. Ныне (в 2010 г.) – ректор
Академии народного хозяйства при Правительстве РФ.
И: Центр
CRCE оказывал помощь реформаторам из России – таким, как вы?
Мау: Несомненно. У них была сформирована очень
хорошая организационная структура. Любо Сирц был одной из первых фигур
на Западе, который встретился с Гайдаром, Чубайсом и др. Это было в
1986-м. Сотрудники
CRCE были из тех, кто первым начал работать с
молодыми людьми – теми, кому тогда было около тридцати. Они
инициировали это сотрудничество молодых. Гайдару, в 1986-м, было 30, мне
– 25…
И: Это был взаимный обмен идеями об экономике и политике по Адаму Смиту?
Мау: Обмен идеями, не стеснённый рамками цензуры. Встречи проходили в Будапеште и в западной Европе, в основном в
Британии, и в странах восточной и центральной Европы, и в Петербурге. Это были семинары, где шёл обмен идеями.
Большинство членов правительства, сформированного в 1992-м, встречались на этих семинарах.
И: Значит, те семинары сыграли очень важную роль.
Мау: Все они [зарубежные друзья] и все мы хорошо
узнали друг друга. Образовалась структура, где люди получили отличную
возможность встречаться и обсуждать проблемы, в том числе друг с другом,
а не только с зарубежными коллегами, хотя роль последних невозможно
преуменьшить. Я думаю, Любо [Сирц] делал очень важное дело – иногда я
теперь думаю, что он сам даже не понимал, какое важное дело делает. В то
время это было невозможно оценить.
И: Итак, у вас и людей из вашей группы были определённые идеи. А как вам удалось войти во власть?
Мау: Главным образом, благодаря
Гайдару. Шла смена поколений, и Гайдар оказался в нужном месте в нужный момент.
И: Ваш институт, ведь, едва не прекратил своё
существование, когда большинство его сотрудников вошли в правительство
[правительство, формировавшееся в ноябре 1991-го]?
Мау: Абсолютно верно.
Гайдар стал заместителем премьер-министра,
Нечаев – министром экономики,
Машиц – министр по делам СНГ,
Авен – министром внешнеэкономических связей, я – помощником премьер-министра по экономической политике,
Григорьев – главой комитета по зарубежным инвестициям, Сергей
Васильев – главой центра по экономической реформе при правительстве…
Читать статью полностью…
О других
самых интересных событиях, произошедших в апреле в нашей стране и на диком Западе, вы сможете узнать на очередной
Веб-Конференции Николая Горюшина из серии
Россия и Мир», которая состоится в воскресенье, 28 апреля в
17:00 по московскому времени на сайте
«Ключи познания». Эта Конференция будет транслироваться в
прямом эфире нашей он-лайн радиостанции
«Возрождение»…
Новости
Комментариев нет:
Отправить комментарий