Разбойничья Европа
Автор – Юрий Мухин
Воплей о том, что европейцы культурнее нас, более цивилизованные,
всегда было много. Особенно с упоением вопила о цивилизованности Европы
наша
дебильная интеллигенция,
да и сами европейцы в этой истине никогда не сомневались. Правда, когда
наши деды познакомились с цивилизованными европейцами поближе, то эта
истина как-то поблекла...
Разбойники
В 4 часа утра 22 июня 1941 г. посол фашистской Германии Шуленбург
вручил наркому иностранных дел СССР Молотову ноту о начале войны. Она
заканчивалась словами:
«…Ненависть большевистской Москвы к национал-социализму оказалась
сильнее политического разума. Большевизм – смертельный враг
национал-социализма. Большевистская Москва готова нанести удар в спину
национал-социалистической Германии, ведущей борьбу за
существование.Правительство Германии не может безучастно относиться к
серьезной угрозе на восточной границе.Поэтому фюрер отдал приказ
германским вооруженным силам всеми силами и средствами отвести эту
угрозу. Немецкий народ осознает, что в предстоящей борьбе он призван не
только защищать Родину, но и спасти мировую цивилизацию от смертельной
опасности большевизма и расчистить дорогу к подлинному расцвету в
Европе. Берлин 21 июня 1941 г.»
Как видите, Европа нам, глупым «унтерменшам», недочеловекам, несла на
своих штыках свет мировой цивилизации. Воплей о том, что европейцы
культурнее нас, более цивилизованные, всегда было много, особенно с
упоением вопила о цивилизованности Европы наша дебильная интеллигенция,
да и сами европейцы в этой истине никогда не сомневались. Правда, когда
наши деды познакомились с цивилизованными европейцами поближе, то эта
истина как-то поблекла и потеряла убедительность.
Во-первых, неприятно поразила страсть цивилизованных к
разбою.
Исторически все армии создавались для разбоя, правда, в последние
столетия это как-то не афишируется, поскольку в мире были силы этому
противостоять. Но вот не стало СССР, и вы посмотрите на
США – это же
бандиты несравненной наглости, но с видом гимназистки.
Раньше, в старые времена, разбоя не стеснялись, не стеснялись его и наши предки, это уже потом, после
татаро-монголов, стало «не до жиру, быть бы живу», а до них и русские были как все. А на Западе иметь целью войны
разбой ничего не мешало, более того, из-за любви Запада к «правовым государствам», военный разбой был быстро
узаконен и действовал, надо думать, чуть ли не до XX века. Вот, скажем, как это дело обстояло в
Великобритании.
Здесь, по-видимому, следует сказать, что в английском флоте захват в
сражении «призов», то есть вражеских судов и товаров, всячески
поощрялся. В Адмиралтействе существовал специальный отдел, ведавший
призами. Особенно радовал Адмиралтейство
захват
вражеских судов. Он составлял важный и наиболее дешёвый источник
пополнения британского флота. Ведь на постройку нового корабля
требовались долгие годы и очень большие деньги. А ремонт захваченного в
бою судна противника мог быть осуществлён за несколько месяцев, при куда
меньших материальных затратах. Кроме того, нередко англичанам удавалось
захватить неприятельские корабли, перевозившие золото из колоний в
метрополию.
За такими кораблями охотились и очень
упорно. Когда приз доставлялся в Портсмут или другой английский порт,
туда прибывал уполномоченный Адмиралтейства для установления его
стоимости. В Лондоне тщательно изучали относящиеся к делу материалы и
устанавливали призовую сумму. Большая часть
призовых денег
распределялась среди экипажа судна, захватившего приз, – от рядового
матроса до капитана, но, разумеется, не поровну, а в соответствии с их
положением.
Призовыми деньгами привлекали матросов при вербовке во флот. В городах вывешивались плакаты такого, например, содержания:
«Требуются
три 1-й статьи или неморяки для службы на корабле его величества
«Лайвели». Те, кто поступит на эту службу, будут направлены на захват
богатых испанских галеонов и впоследствии возвратятся окружённые почётом
и нагруженные деньгами; они проведут остаток своих дней в мире и
богатстве». И действительно, матрос, которому повезёт, мог в
течение часа заработать призовыми деньгами больше, чем за всю жизнь,
трудясь на берегу. Везло, разумеется, лишь немногим. И, тем не менее,
соблазн был очень велик.
Самым богатым призом, захваченным англичанами в XVIII столетии, оказался груженный золотом испанский корабль
«Гермионо».
Он шёл из Лимы (Перу) в Кадис и был взят в 1762 году. Приз оценивался
более чем в полмиллиона фунтов стерлингов. Из этой суммы английский
адмирал получил примерно 6500 фунтов стерлингов, офицеры, естественно,
меньше – соответственно рангу, матросы – ещё меньше. И всё же, на долю
каждого матроса и морского пехотинца пришлось по
485 фунтов стерлингов. По тем временам это были очень большие деньги: как уже говорилось, матрос 1-й статьи получал тогда
25
шиллингов в месяц. Такие случаи сильно действовали на воображение
моряков, они самоотверженно гонялись за призами и, не задумываясь об
опасности, лезли на абордаж. Не составляло секрета, что многие адмиралы и
капитаны, особенно, если они находились в районе военных операций,
приобретали значительные состояния из призовых денег. Что касается
Нельсона, то его отец и члены семьи в Барнэм-Торпе вздохнули свободнее,
когда он стал посылать им призовые деньги, добытые в Вест-Индии».
Для справки: фунт стерлингов – это английский фунт серебра, т.е. 0,454 кг, шиллинг – 1/20 фунта.
Русские цари и императоры тоже не были дураками и прекрасно понимали,
что добыча хорошо стимулирует если не храбрость, то энтузиазм солдат.
Но цари, за редкими исключениями, были истинно, а порою и истово (Иван
Грозный, к примеру) верующие люди, и им, во-первых, не хотелось брать
грех на душу и превращать русскую армию в разбойников, во-вторых,
подавляющее количество войн велось
за безопасность своих границ
– безопасность живущих у границ подданных России. Буйных соседей
следовало наказывать за набеги на Россию и этим отвращать от набегов, а
британские алчность и жестокость могли бы только озлобить соседей и
вызвать у них чувство мести. Потом, так или иначе, но многих соседей
приходилось просто включать в число подданных империи, чтобы защититься
от них, и в связи с этим также не имело смысла чрезмерно их обижать. Как
бы то ни было, но вы вряд ли вспомните в русской истории кого-либо, кто
бы разбогател от военной добычи, хотя, как вы знаете, у России
достаточно было и вполне удачных войн.
Уже
Пётр I
в «Артикуле воинском» начинает главу XIV «О взятии городов, крепостей, о
добыче и пленных» ограничением объектов грабежа даже после штурма:
«Арт. 104. Когда город или крепость штурмом взяты будут, тогда
никто да не дерзает, хотя вышняго или нижняго чина, церкви, школы или
иные духовные домы, шпитали без позволения и указу грабить или
разбивать, разве что гарнизоны или граждане в оном сдачею медлить и
великий вред чинить будут. Кто против сего преступит, оный накажется яко
разбойник, а именно: лишен будет живота. Арт. 105. Також де имеет
женский пол, младенцы, священники и старые люди пощажены быть, и отнюдь
не убиты, ниже обижены (разве что инако от фельдмаршала приказано будет)
под смертною казнию. Толк. Ибо оные или невозможности своей или чина
своего ради никакова ружья не имеют при себе, и тако сие чести получить
не можно, оных убить, которые оборонитися не могут…»
В понимании русского, добыча не должна быть грехом, и Пётр уже в
начале XVIII века под страхом смерти запрещает грабить церкви, а
англо-французы и через полтора столетия, взяв Севастополь, не только
разграбили все церкви, но не постеснялись
вскрыть могилы адмиралов Лазарева, Нахимова и Корнилов, чтобы сорвать с их мундиров золотые эполеты. Что с них возьмёшь –
цивилизованная Европа! Понимает толк в грабежах.
Лет через 50 после петровского «Артикула воинского» А.В. Суворов,
подстраиваясь под солдатский язык, растолковывает в своей «Науке
побеждать», как солдату следует себя вести в этом вопросе:
«Обывателя не обижай, он нас поит и кормит; солдат не разбойник.
Святая добычь! Возьми лагерь, всё ваше. Возьми крепость, всё ваше. В
Измаиле, кроме иного, делили золото и серебро пригоршнями. Так и во
многих местах – без приказу отнюдь не ходи на добыч!.. Штурм. Ломи через
засеки, бросай плетни чрез волчьи ямы, быстро беги, прыгай чрез
полисады, бросай фашины, спускайся в ров, ставь лестницы. Стрелки –
очищай колонны, стреляй по головам. Колонны – лети чрез стену на вал,
скалывай, на валу вытягивай линию, караул к пороховым погребам, отворяй
вороты коннице. Неприятель бежит в город! Его пушки обороти по нём,
стреляй сильно в улицы, бомбардируй живо. Недосуг за этим ходить.
Приказ: спускайся в город, режь неприятеля на улицах. Конница, руби. В
домы не ходи. Бей на площадях. Штурмуй, где неприятель засел. Занимай
площадь, ставь гауптвахт, расставляй вмиг пикеты к воротам, погребам,
магазинам. Неприятель сдался? – Пощади! Стена занята? – На добычь!».
Суворов для лучшего запоминания этих правил солдатами, писал их
телеграфным стилем – только итоговые положения без объяснений. А суть
этих положений проста.
Добыча – стимул, но она не должна мешать управлению войсками:
«…Без приказу отнюдь не ходи на добычь!»
Этим грешили все, но особенно казаки, которые могли прекратить
преследовать противника, если на пути попадалось что-то, что можно было
пограбить. Второе. Грабить можно только того, кто не сдаётся, сдавшихся –
нельзя:
«Неприятель сдался? – Пощади!» И только если город приходится брать штурмом, то тогда его разрешено и грабить:
«Стена занята? – На добычь!» А
мирных жителей селений, мимо которых проходят русские войска, грабить
вообще нельзя («обывателя не обижай»). Здесь тоже военная
целесообразность – у обывателя покупались фураж и продовольствие («он
нас кормит и поит») и, если начать обывателя грабить, то он сбежит, и
армия будет голодной.
Но характерно другое. Русская армия, как и прочие, состояла из солдат
и офицеров, включая генералов и самого Суворова. Между тем, Суворов не
пишет, что если взять лагерь или крепость, то всё будет
«наше», Суворов пишет «всё
ваше», то есть вся добыча принадлежит только солдатам. Иными словами, когда
«в Измаиле, кроме иного, золото и серебро пригорошнями делили», то
ни офицеры, ни генералы свои пригорошни не подставляли.
И в этом резкое отличие русской армии от остальных (скажем, того же
британского флота), в которых основная добыча доставалась офицерам с
генералами. А за что офицеру добыча? У него большое жалованье от царя, у
него имение, у него крепостные. Какая ещё добыча?
Если вы помните, то в фильме «Пётр Первый» есть характерный и,
видимо, точный эпизод. Будущая русская императрица Екатерина I, в
девичестве
Марта Скавронская, была трофеем русских
солдат, взявших под командованием фельдмаршала Шереметева шведскую
крепость Мариенбург. Досталась Скавронская простому драгуну, но
понравилась Шереметьеву и тот приказал привести её к себе. Но это с его
стороны было грабежом драгуна, честно добывшего свой трофей, и Шереметев
отсылает драгуну рубль, то есть, формально
покупает Марту у своего солдата.
Традиции – это база законов, традиции складываются
веками, и чтобы их отменить, одной бумажки мало, и уж совсем
недостаточно вопить о том, что ты цивилизованный европеец. Вот, скажем,
попутно вспоминает ветеран войны И.И. Кривой:
«В январе 1942 года 18-я дивизия народного ополчения г. Москвы
передала свою полосу обороны другому соединению, погрузилась в эшелоны и
по железной дороге через Москву была переброшена в район г. Сухиничи
Калужской области. Эшелон, в котором следовал штаб 282-го стрелкового
полка, в первой декаде января 1942 года четверо суток стоял на станции
Люблино на окраине Москвы. Командиром полка был майор Щербина Иван
Кузьмич. В эшелоне командир полка поставил мне задачу поехать в г.
Москву, найти Госбанк и сдать два слитка золота,
которые солдаты захватили у отступавших немецких мародёров. Они так
резво бежали от Москвы под ударами наших войск, что бросали награбленное
ими. До 1941 года мне в Москве бывать не приходилось, поэтому
ориентироваться в городе мне было сложно. Тем не менее, золото в банк я
сдал, получил в банке соответствующий документ, и у меня ещё оставалось
время…»
Разберём ситуацию – это золото было из какого-то областного отделения
Госбанка СССР, которое наши не смогли эвакуировать, а немцы его
захватили. Но, заметьте, немцы золото не в немецкий Рейхсбанк сдали, а,
соответственно,
разграбили, – а чего стесняться, они же
цивилизованные. Но вот золото попало к нашим солдатам, которые тоже
могли его прикарманить, но они его сдали в Госбанк. Это, конечно, не
правило – и наши пограбили Германию, но пример очень типичный и
показывает, из какой цивилизации вышел сам
военный грабёж – каким народам он особенно присущ.
Но в этой связи интересна брехливая подлость европейцев – сами
грабители, а как вопят и стенают о том, что их, видишь ли, грабили
русские. Немцам (включая и австрийцев) вообще-то грех жаловаться, что
победители во Второй Мировой их грабили, как могли. Тем более, им грех
жаловаться на нас. А чего это ещё они, сволочи, вправе были ожидать? И
не брехливая ли подлость, что сегодня на
Западе
эти военные грабежи представляются как исключительно советское
злодейство? Уже давно А. Дубров прислал мне вырезку из австрийской
газеты
«Kronen Zeitung» за 30.09.2001 с публикуемой
фотографией, на которой якобы изображён советский офицер, с якобы
награбленными им тремя парами наручных часов.
Вообще-то у меня факт того, что советский офицер отобрал у кого-то из
немцев три пары часов, возмущения не вызывает: ничего, гады, и по
солнцу время поопределяете! Однако на этом фото в австрийской газете у
меня не вызывает сомнения только звёздочка на фуражке – она, судя по
всему, наша. Но всё остальное?!
Часы – слишком плоские,
чтобы быть часами времён Второй мировой. Погоны без звёздочек. Ремень
хрен знает какой армии. Портупея через правое плечо, а так её наши
офицеры ни до войны, ни во время войны не носили, даже если на поясе
была кобура с пистолетом. Ремень же от планшетки не заправлялся под
погон. И, наконец,
медали австрийские, каких советский офицер Второй мировой ну уж никак не мог получить.
Вот ведь тупые цивилизованные падлюки!
Простую фальшивку не могут сделать!
В ГДР наши войска стояли всего до 90-х годов, а из Австрии вышли спустя
всего лишь несколько лет после войны, вот сегодня австрийцы и
представляют себе, как выглядит советский офицер только по фильмам из
Голливуда. Отсюда и такая убогая фальшивка. Ну и если уж речь зашла о
часах, то давайте освежим в памяти, что вспоминали о своих часах сами
немцы.
Эрик Хартманн, немецкий пропагандистский ас, рассказал американцам обстоятельства своего пленения так:
«Во второй половине дня колонна оказалась возле Писека. Эрих увидел
несколько американских танков, осторожно двигающихся по дороге.
Американцы немедленно остановились, когда увидели немцев, мчащихся к ним
прямо по полю. Граф и Хартманн подошли к головному танку и отдали честь
американскому офицеру, смотревшему на них из башни. «Я подполковник
Граф, командир 52-й истребительной эскадры германских ВВС. Это майор
Хартманн, командир I группы моей эскадры. Люди, сопровождающие нас,
личный состав эскадры вместе с немецкими гражданскими беженцами.
Мы сдаёмся армии Соединённых Штатов».
Американский офицер достал микрофон рации из башни и начал о чём-то
говорить со своим штабом в Писеке. Через несколько минут позади танков
появились грузовики с солдатами американской 90-й пехотной дивизии.
Американские солдаты попрыгали на землю и начали сгонять немцев в поле
возле дороги. Они отбирали у немцев оружие. Офицерам было разрешено
сохранить свои пистолеты, и они были обязаны поддерживать дисциплину. В
качестве сувениров особенно высоко ценились немецкие наручные часы.
Личный состав
JG-52 тут же лишился этих предметов…» (Р.Ф.
Толивер, Т.Дж. Констебль «Эрик Хартманн – белокурый рыцарь рейха».
Екатеринбург, 1998, с. 186)
А вот обстоятельства пленения другого немецкого аса – Руделя: «В тот
же день Рудель вместе со своим бортстрелком гауптманом Ниерманном, а
также ещё несколько экипажей
SG2 перелетели из Куммера на
аэродром в Китцингене, где и сдались в плен американцам. Для начала
американцы всех их «освободили» от часов, авторучек и прочих «ненужных»
предметов, а затем поместили в близлежащий лагерь для военнопленных…»
(М.Ф. Зефиров «Штурмовая авиация люфтваффе». М., ACT, 2001, с. 278).
Так что надо было бы
«Kronen Zeitung» дать на этой фотке Шварценеггера в американской форме.
А вот антисоветчик И.А. Лугин, сдавшийся немцам в плен и
освобождённый американцами, в сборнике «Всероссийской мемуарной
библиотеки», основанной А.И. Солженицыным (серия «Наше недавнее», выпуск
6, И.А. Лугин «Полглотка свободы», Paris, YMCA-PRESS, 1987, с. 242-243)
вспоминает:
«Когда фронт в сентябре 1944 приблизился к границам города, Геббельс
писал, что Ахен станет вторым Сталинградом и город Карла Великого
никогда не будет сдан. С другой стороны, союзники, быстро изгнавшие
немцев из Франции, были уверены в скором падении города. Обе стороны
ошиблись. Ахен не стал поворотным пунктом войны. Разве что, после девяти
больших налётов авиации профиль города действительно стал напоминать
сталинградский. Но и не достался дёшево американцам. После
шестинедельных кровавых боёв, 21 октября, горстка защитников,
израсходовав амуницию, сдалась. Около половины всех зданий города были
разрушены, другая половина частично повреждена. Чудом уцелел Ахенский
собор. Из
160 тысяч населения осталось только около
5
тысяч. Большинство было эвакуировано по приказу Гитлера. Несчитанные
тысячи остались погребёнными под развалинами зданий или же погибли во
время уличных боёв… Слухи о богатствах покинутого жителями города быстро
достигали ушей новоприбывших. Начались
массовые походы в город.
Но не только мы грабили покинутые квартиры. Голландцы и бельгийцы
приезжали с большими возами и уезжали домой, тяжело нагрузив их мебелью и
посудой. Идущие на фронт американские войска также
сворачивали в город пограбить, но брали они только ценные вещи…»
Вот ведь сукины дети! Как воевать, так Красная Армия разбила семь из
восьми немецких дивизий. А как грабить, так только «ценные вещи»! А как
обвинять в грабежах, так снова русских!
Изнасилования
К сожалению, не могу сейчас найти источник, в котором читал, что
немцы на оккупированных советских территориях оставили миллион детей, а
наша Армия на оккупированных территориях оставила всего четверть
миллиона. И, знаете, в сам факт такой статистики плохо верится, но
соотношение, скорее всего, верное, и вот почему. Мой отец вспоминал, что
в конце войны в Германии он на марше командовал боевым разведдозором
дивизии. Наткнулись на колонну немецких беженцев, которые спасались от
наших войск. (И правильно делали, в Германию входили солдаты, уже
увидевшие свою страну сожжённой и изнасилованной.) Понимая, что будет,
когда эту колонну догонят войска дивизии, отец скомандовал немцам бежать
и прятаться в ближайший лес. Переждать, пока дивизия пройдёт.
В это время подъехал
начальник политотдела, еврей,
если это имеет значение. Бросился к немцам, выхватил из толпы старика и
выстрелил в него. Вернее – пытался выстрелить. Пистолет дал осечку. Но
второй раз ему выстрелить отец не дал и потребовал, чтобы тот убрался, а
когда начальник политотдела попытался надавить на отца должностью и
званием, отец пообещал его пристрелить. Оскорблённый начальник
политотдела уехал. Остановились на ночёвку, и отец с тревогой ждал,
когда за ним придут.
Действительно, пришли. Пришёл адъютант командира дивизии и под роспись
ознакомил с приказом Жукова, из которого следовало, что
«…за убийство цивильного немца – расстрел, за поджог дома – расстрел, за мародёрство – расстрел, за изнасилование – расстрел».
И этот приказ помнят все фронтовики, вошедшие в Германию, поскольку
этот приказ закреплялся в памяти солдат расстрелами перед строем.
Прекрасно знали о нём
и немцы с австрийцами. Мне пришлось видеть телефильм на нашем
телевидении, наши «демократические» авторы которого стенали не о русских
женщинах, изнасилованных немцами, а о немецких, изнасилованных русскими
солдатами. И в одном из эпизодов авторы спросили свидетельницу –
порядочную немку, были ли в их городе случаи изнасилования немецких
женщин русскими. Да, – ответила она, – были, но мы пожаловались русским
офицерам,
насильников расстреляли публично на глазах жителей и похоронили вон в том лесу, – немка показала рукой.
А кто может вспомнить хотя бы о каком-либо приказе по немецкой армии,
запрещающем грабежи, убийства и изнасилования? Есть ли хоть в каких-то
воспоминаниях немецких ветеранов хотя бы намёк хотя бы на какое-то
наказание немецких солдат за изнасилование русских женщин? Чему же
удивляться, что немцы оставили нам миллион детей, а мы им всего четверть
миллиона.
Но посмотрите, как эта
подлая цивилизованная
Европа благодарит нас за эту сдержанность. Вот письмо одного из читателей «Дуэли» на эту тему:
«В книге Дугласа Рида
«Спор о Сионе»
(изд. «Витязь», Москва, 2000 г.), довольно обстоятельном и, можно даже
сказать, непредвзятом труде, если из него исключить самую настоящую ложь
о советских солдатах и сталинском режиме по еврейскому вопросу, я
наткнулся на следующий эпизод (с. 421 настоящего издания), ужасно
страшный по описанию, но вместе с тем, уморительно смешной по своей
лживой сути, наглядно иллюстрирующий всю абсурдность лжи, выплеснувшейся
на советское войско и советских солдат в западной литературе: некая
г-жа Френсис Февьелл ужаснулась, когда прочла дневник своей экономки
Лотты с описанием «изнасилования Лотты и тысяч других женщин, даже
65-летних старух, вшивыми монгольскими солдатами, не раз, но множество
раз, женщин с детьми, цеплявшимися за их платья…».
Также в дневнике были указаны «все даты и подробности, записанные при
свете фонарика, убийства тех, кто пытался защитить старых женщин,
извинения русского офицера, увидевшего трупы… его объяснения Лотте, что
солдатам были даны двое суток свободы грабежа…».Теперь представьте себе
следующую картину: особо озабоченные вшивые монгольские солдаты насилуют
по нескольку раз тысячи женщин, включая 65-летних
старух и женщин с детьми, цепляющимися за их платья. Представляете? Я
лично с трудом. Ещё мне трудно представить
размер дневника
Лотты, в котором подробно описаны все эти зверства (неужели она
присутствовала при каждом из них и, как заправский управляющий, отмечала
их в своём дневнике, как в амбарной книге). А где совершались эти
массовые изнасилования? Что за двое суток свободы грабежа, в которые,
видимо, нужно было уложиться с изнасилованием
тысяч женщин?
Дуглас Рид эти вопросы не освещает… Если бы факт изнасилования
тысяч женщин монгольскими солдатами действительно имел место, то я сомневаюсь, что
тысячи
изнасилованных женщин стали бы об этом молчать, СМИ в мгновение ока
разнесли бы эту весть, а нынешние «демократические» историки не
преминули бы посмаковать столь пикантные особенности оккупационного
режима советских войск. В своих буйных сексуальных фантазиях Лотта (или
г-жа Френсис Февьелл) может дать фору самому маркизу де Саду, а, может
быть, она страстная почитательница его творчества?
Самое печальное, что всё это было опубликовано на
Западе,
и какой-нибудь не слишком утруждающий себя размышлением читатель
поверил в эту белиберду, к данному вопиющему факту откровенной лжи не
прилагаются примечания переводчика (отсутствует также примечание по
поводу Катынского дела – Рид обвиняет в убийстве 15 000 поляков Советы, а
примечания хотя бы о спорности данного положения, я уж не говорю об
опровержении,
нет, зато есть примечание прогерманского характера насчёт присоединения
Судетской области: Гитлер освободил угнетённых немцев, которые носили
статус второразрядного населения. А о том, что он их использовал для
своей армии – молчок). Действительно, прав был
Геббельс, когда говорил:
чтобы в ложь поверили, она должна быть грандиозной».
Меня же во всех этих байках об изнасилованиях возмущает вопрос: а
надо ли было стараться, чтобы изнасиловать немок и австриек? Вот мой
соавтор по одной из книг ветеран войны А.З. Лебединцев бесхитростно
вспоминает, каким на самом деле было положение с этим вопросом:
«К вечеру расположились в городке под тогдашним наименованием
Ньем Бенешов, названном, скорее всего, в честь последнего буржуазного
президента Бенеша. Это был маленький городишко с кирхой в центре на
площади, с гостиницей, рестораном и кинотеатром. Жителей из центра
отселили, и мы заняли дома под отделы штаба. Нашему отделению выделили
двухэтажный домик, в котором внизу ранее был магазин радиоаппаратуры.
Молодая хозяйка с грудным ребёнком ночами приходила навещать своё жильё и
оставалась до утра с чертёжником «Алексом». Наверху проживал я с
офицером связи от одного из корпусов, капитаном Блохой. Он часто бывал в
отъездах, и я практически один находился в своей комнате. Однажды
услышал лёгкий стук в дверь. Открыв её, я увидел цивильного мужчину,
который много раз повторил по-русски с акцентом извинения. Потом он
попросил разрешения взять «пару белья», так как является хозяином этой
спальни. Я разрешил ему войти, и он заглянул в платяной шкаф…
Читать статью полностью…
Новости
Комментариев нет:
Отправить комментарий