Преступление без наказание. Нерождённые младенцы и коллективный Ирод
Автор – Владимир Потиха
Ежегодно в России только по официальным данным делается около
полутора миллионов абортов. Что ждёт страну, которая убивает своих
детей?
Информационным поводом для появления этой статьи, написанной
летом 2012 г., но так в своё время и не опубликованной, послужил
выплеснувшийся в центральные СМИ скандал, связанный с находкой сотен человеческих эмбрионов
под Невьянском. Сведения, изложенные в статье, не потеряли своей
актуальности и могут способствовать пониманию проблематики искусственных
абортов, служить делу защиты жизни детей до рождения, равно, как и
всего общества от трагических последствий легального детоубийства...
Невьянские младенцы
До недавнего времени уральский городок Невьянск, бывший когда-то
старообрядческим центром Урала, более всего был известен образованной
публике, как центр традиционной невьянской школы иконописи
[1]. Обретение 22 июля 2012 г. под Невьянском
останков 248 младенцев,
погибших или убитых до своего рождения, принесло городу новую,
трагическую славу. Останки детей, подвергнутых каким-то исследованиям,
выброшенные на обочину лесной дороги, яркой вспышкой на мгновение
осветили одну из самых табуированных в современном обществе тем
массового
легального детоубийства и надругательства над телами умерших детей.
[2]
В экспозиции Свердловского областного краеведческого музея хранится
замечательный пример невьянской иконы – образ Рождества Христова. В
нижней трети иконы изображено
убийство вифлеемских младенцев по приказу нечестивого царя Ирода.
[3]
Груды окровавленных детских тел. Рыдающие матери. Безжалостные
воины-убийцы, убивающие не только детей, но и праведного отца – Захарию,
который предпочёл смерть выдаче на заклание Ироду своего сына –
младенца Иоанна Предтечу. Что изменилось за прошедшие более чем
две тысячи лет со времён этих евангельских событий? Воины больше не охотятся с оружием в руках за младенцами «от двух лет и ниже»
[4],
«матери» несут их сами на заклание врачам в своих собственных утробах.
Чаще всего это происходит из-за принуждения или полного безразличия со
стороны отцов.
При Ироде младенцы были погребены, их захоронение до сих пор
показывают паломникам и туристам в Вифлееме. Тела современных младенцев
утилизируются, как медицинские отходы или служат материалом для научных
исследований, а то и сырьём для производства лекарств и косметики.
Масштабы современного
легального детоубийства
многократно превосходят преступление Ирода, обрёкшего на смерть 14
тысяч младенцев. В современной России до рождения едва доживает 1-2 из
10 зачатых детей. Жизнь остальных прерывается врачами по желанию или
согласию зачавших их людей.
Только по официальной статистике ежегодно в России совершается
1,2 миллионов искусственных абортов на разных сроках беременности
[5].
9 миллионов женщин применяют абортивные внутриматочные и гормональные средства контрацепции
[6].
Процветает бурная, почти неконтролируемая государством деятельность
частных предпринимателей на ниве прерывания беременности и продажи
средств для производства выкидышей в домашних условиях. Чтобы убедиться в
этом, достаточно набрать слово «аборт» в поисковой системе Яндекса.
Кроме того на производстве в пробирке и дальнейшей утилизации
«избыточных» человеческих эмбрионов основаны многомилионные
государственные и коммерческие программы
«лечения бесплодия»[7]…
Вытеснение и отрицание
На сегодняшний день в России сложилось
общество детоубийц,
которые сами чудом дожили до своего рождения, но при этом с упорством,
поставившим уже весь народ на грань вымирания, продолжают убивать
собственных детей. Легализация абортов правительством Ленина-Троцкого в
1920 г., а затем, после сталинского запрета 1936 года, Хрущёвым в 1955
[9]
привела к тому, что на каждом человеке, на каждой семье в современной
России есть кровь нерождённых детей. Даже если кто-то чудом не убил
никого из своих собственных детей, то он хоть невольно, но способствовал
убийству детей чужих. Ведь убийство большинства детей до рождения
оплачивается налогами, которые собираются со всего населения. (В тех же
США это законодательно запрещено
[10]).
Общество шокирует
вид убитых до рождения детей, а
не факт самого убийства, в котором принимает участие всё общество.
Тема эта табуированная, запретная. Любому человеку неприятно вдруг
осознать, что он добровольно убил собственного ребёнка, сделав
аборт
или послав на него свою жену, что его братья и сёстры, тёти и дяди,
двоюродные бабушки и дедушки в большинстве своём были убиты по желанию
собственных родителей. Что он добровольно оплачивает убийство детей
через систему обязательного медицинского страхования. Ведь с этим
осознанием нужно что-то делать, как-то жить дальше, что-то менять в себе
самом и вокруг себя,
идти против течения.
Поэтому в ситуации с абортами включаются механизмы психологической
защиты, действующие как на индивидуальном, так и на коллективном уровне.
Чаще всего человек отрицает события или информацию, которую не может
принять. А ведь соучастие в
детоубийстве
находится в конфликте не только с совестью человека, нравственным
законом внутри него, но и с основным биологическим инстинктом
продолжения рода, который неотделим от психофизиологической природы
человека. Информация, подвергнутая
отрицанию, в сознание вообще не попадает.
После отказа от данной защиты, человек эту информацию не вспоминает, а
признаёт с нуля, так как до этого вообще не воспринимает её, как
существующую или имеющую смысл. Вид вполне сформированных детей,
погибших до рождения, ломает эту защиту отрицания и повергает в шок.
Многих людей это приводит к
метанойе – переосмыслению,
раскаянию, изменению своего отношения к праву ребёнка на жизнь до
рождения и праву других людей эту жизнь прерывать…
Но у большинства людей такие события, как под Невьянском, к сожалению, лишь включают следующий уровень психологической защиты –
вытеснение.
Вытеснение заключается в активном, мотивированном устранении чего-либо
из сознания, в случае абортов, из массового сознания. Вытеснение
проявляется в виде мотивированного забывания или игнорирования проблемы,
сознательном
сокрытии её от себя самого и других. Оно
проявляется в виде агрессии по отношению к тем, кто пытается, несмотря
на болезненную реакцию, вытащить проблему наружу, трезво её исследовать и
решить в свете совести, призывает посмотреть правде в глаза. В нашем
случае – посмотреть в глаза убитого ребёнка, убитого нами или по причине
нашего молчаливого равнодушия.
Вышесказанное иллюстрирует отражённая в СМИ реакция общества на
находку под Невьянском – от первого шока, взломавшего отрицание
проблемы, до попыток
всё свести к нарушению правил утилизации медицинских отходов.
Иродовы законы
Независимо от того, были ли эти конкретные невьянские младенцы
жертвами искусственных или самопроизвольных выкидышей (это могла бы
установить патологоанатомическая экспертиза в случае открытия уголовного
дела), находка их останков, прежде всего, поднимает тему
отношения современного общества к жизни ребёнка до рождения. И, соответственно, тему
детоубийства. В свете иродовых законов современной России, резюме юридической стороны невьянского события следующее:
«По
итогам проверки, по согласованию с прокуратурой, вынесено постановление
об отказе в возбуждении уголовного дела. Полицейские установили здесь
административное правонарушение по ст. 8.2 КоАП РФ (нарушение утилизации
медицинских отходов)…»[11]
По сообщениям СМИ, прокуратурой виновными были признаны МАУ «Детская
городская клиническая больница №9» и Уральская государственная
медицинская академия. Детской больнице, в числе прочего, было предписано
установить и использовать «оборудование для изменения товарного вида
отходов».
[12]
Убийство таких детей, как невьянские младенцы, в наши дни не только
не считается нарушением принципов общечеловеческой морали. Оно
гарантировано законом.
Искусственные аборты воспринимаются большинством населения в качестве
неприятного, но крайне необходимого, а порой и единственного, способа
решения многочисленных политических, экономических, социальных,
медицинских, личных и прочих проблем. Право на бесплатное, доступное,
«безопасное»
убийство своего ребёнка во время беременности рассматривается в качестве основного и неотъемлемого права современной российской женщины.
«Искусственное прерывание беременности по желанию женщины
проводится при сроке беременности до двенадцати недель при наличии
информированного добровольного согласия». У врачей прав ещё больше:
«Искусственное прерывание беременности по социальным показаниям проводится при сроке беременности до двадцати двух недель[13], а при наличии медицинских показаний – независимо от срока беременности…»[14]
При этом отсутствуют какие-либо статьи в уголовном и административном
кодексах России, по которым можно было бы привлечь к ответственности
врачей-гинекологов, нарушающих хотя бы незначительные ограничения,
имеющиеся в упомянутой выше статье 56 «Искусственное прерывание
беременности» закона «Об основах охраны здоровья граждан». Незаконным по
Уголовному кодексу РФ признаётся только «производство аборта лицом, не
имеющим высшего медицинского образования соответствующего профиля»
[15].
То есть любой аборт, на любом сроке, с любыми последствиями для женщины
считается законным, если он произведён дипломированным
врачом-гинекологом.
Поэтому в реальности мы имеем аборты на любых сроках в день
обращения. Частные абортарии на каждом углу. Трупы абортниц в лесопарках
[16].
А когда речь идёт об официальном количестве искусственных абортов, мы
должны понимать, что речь идёт только об операциях, оплаченных
государством через систему обязательного медицинского страхования по
счетам, выставленным Минздравом.
Остальное остаётся в тени частного бизнеса и в карманах белых халатов.
А ведь ещё по Уголовному кодексу РСФСР, который действовал с 1960 по
1997 гг., незаконное производство аборта врачом наказывалось
исправительными работами на срок до двух лет или штрафом до трёх
минимальных месячных размеров оплаты труда, или лишением права
заниматься врачебной деятельностью. А то же деяние, совершённое
неоднократно или повлёкшее за собой смерть потерпевшей или иные тяжкие
последствия, – лишением свободы на
срок до восьми лет.
[17]
С целью наведения хоть какого-то порядка в этой сфере 10 июля 2012 г.
на рассмотрение Государственной Думы был внесён проект федерального
закона «О внесении изменений в статью 123 Уголовного кодекса Российской
Федерации, в Кодекс Российской Федерации об административных
правонарушениях и статью 56 Федерального закона «Об основах охраны
здоровья граждан в Российской Федерации». Предлагаемые законопроектом
изменения введут хоть какую-то ответственность врача за незаконное
производство аборта
[18]. Конечно, если они будут приняты.
Любая попытка, не то, чтобы запретить аборты в России, но хотя бы
ввести их в чёткие юридические рамки вызывает дружный гевалт
представителей
международных организаций,
занимающихся сокращением населения России, отечественных чиновников от
медицины, доморощенных феминисток и, конечно же, самих врачей, делающих
аборты.
Те же вагинальные активистки из «Пуси райот», по их собственному
признанию, пошли бунтовать в Храм Христа Спасителя против ограничения
права на аборт: «Шумахер: Абортный закон хорошо было бы убрать… Этот
закон способствует репродуктивному давлению. У человека нет ничего,
кроме собственного тела, и он имеет право сам им распоряжаться… Тюря: В
законе была ещё такая фишечка, что женщина должна спрашивать разрешения
мужа, но меняется организм её, а не его. Беременность – очень страшная
вещь!»
[19].
В самом похабном тексте «панк-молебна» выражены претензии к Церкви за
то, что она призывает женщин «рожать и любить». Имеется богохульное
требование-обращение к самой Пречистой Деве «Богородица, стань
феминисткой!». То есть такой, как сами эти
девицы, выступающие за полную свободу разврата, содомии и детоубийства.
Поэтому ни в какие рамки не лезет ситуация, когда некоторые люди, публично именующие себя православными, начинают выставлять
Толоконникову и компанию чуть ли не православными юродивыми и исповедниками, восставшими против церковной бюрократии и упадка веры.
Страшное чудо рождения по Конституции
По главному закону страны –
Конституции – «основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения»
[20].
Это волшебное «рождение», наделяющее правами человека нечто, ещё за
мгновение до того человеком не бывшее, определяется уже не Конституцией,
а законодательством в сфере здравоохранения. «Моментом рождения ребёнка
является момент отделения плода от организма матери».
[21]
Именно только после этого момента ребёнок считается представителем
человеческого рода, имеющим право на жизнь, защищённую законом.
В ситуации с невьянской находкой закон явно вступил в неразрешимое
противоречие с объективной реальностью. Видео и фоторепортажи со всей
очевидностью запечатлели и продемонстрировали именно останки детей,
погибших до рождения,
а не неких неведомых зверушек, плодов или «частей тела матери». Но
здравый смысл в этой сфере не действует. Если продолжить разбирать
ситуацию дальше с формальной юридической стороны, то положения
Конституции РФ и Статья 56 Искусственное прерывание беременности ФЗ «Об
основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», допускающие
детоубийство, сами по себе являются
незаконными.
Действующая в настоящее время
Конституция
Российской Федерации является крайне противоречивым документом. Её
принятие явилось следствием поражения исторической России – СССР в
холодной войне и расстрела парламента в 1993 г. Считается, что основной
авторский коллектив, разрабатывавший Конституцию, – это
Алексеев С.С.,
Собчак А.А
[22]. и
Шахрай С.М.
[23].
Согласно Конституции, «если международным договором Российской
Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то
применяются правила международного договора»
[24].
Это парадоксально, но в ситуации с легальными абортами статьи,
ограничивающие суверенитет страны, можно использовать для защиты права
человека на жизнь до рождения. Ведь в России «признаются и гарантируются
права и свободы человека и гражданина, согласно общепризнанным
принципам и нормам международного права»
[25].
Руководители Российского здравоохранения любят ссылаться на
международные договоры: Конвенцию ООН о ликвидации всех форм
дискриминации в отношении женщин (1979 г.), Платформу действий 4-й
Всемирной конференции по положению женщин (Пекин, 1995 г.), Программу
действий Международной конференции по народонаселению и развитию (Каир,
1994 г.) и т.п., как якобы гарантирующие международное право женщины и
врача на убийство ребёнка до рождения.
Все эти утверждения – ложь. Максимум, чего удалось
добиться апологетам детоубийства и сокращения населения – это
абстрактные фразы типа «право супружеских пар и индивидов на свободный
выбор и свободное определение числа, времени и периодичности рождения
детей».
Ни один международный договор в рамках ООН не
делает право на искусственный аборт международным правом человека. Это
заслуга католических и мусульманских стран, в которых аборты
законодательно запрещены или ограничены, а также международных
общественных организаций, отстаивающих традиционные семейные ценности и
право государств на законодательную защиту этих ценностей. Подробно и
аргументированно это доказывается в документе по международному праву
«Статьи Сан-Хосе» [26].
На самом деле международные договоры России де-юре
защищают, в отличие от национального законодательства, право ребёнка на
жизнь с момента её возникновения
при зачатии.
Юридическое определение ребёнка, согласно международным договорам,
следующее: «ребёнком является каждое человеческое существо до достижения
18-летнего возраста»
[27].
При этом даже Европейский Суд по правам человека, который в последние
годы неохотно предоставляет защиту нерождённым детям, принял следующее
утверждение: «То, что эмбрион принадлежит к человеческому роду (то есть
является человеческим существом. –
прим. В.П.), может рассматриваться, как общее мнение государств…»
[28].
Более того, по этим самым международным договорам «ребёнок, ввиду его
физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и
заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после
рождения…»
[29].
А государства-участники договоров «уважают и обеспечивают все права...
за каждым ребёнком, находящимся в пределах их юрисдикции, без какой-либо
дискриминации, независимо от расы, цвета кожи, пола... рождения
ребёнка… или каких-либо иных обстоятельств…»
[30].
Каким образом
«надлежащая правовая защита, как до, так и после рождения»,
«уважение всех прав за каждым ребёнком, независимо от рождения»
согласуются с правовым статусом детей России до рождения, приравненным к
статусу медицинских отходов класса Б? С правовым статусом вырванного
зуба, использованного в лечебно-профилактическом учреждении шприца или
презерватива?
Способен ли разобраться в этом вопросе главный защитник прав детей России
Павел Астахов,
профессиональный юрист православного вероисповедания? На сегодняшний
день его ведомство предпочитает не замечать массовое жестокое убийство
большинства зачатых детей до рождения их родителями и врачами. Вместо
этого Астахов и иже с ним пытаются построить в России на основе
вышеуказанных международных договоров и более поздних протоколов к ним
антисемейную
ювенальную систему защиты прав детей от шлепков по попе и наказания в углу
[31], окончательно уничтожив
институт семьи,
который и без того дышит на ладан. А на запросы представителей
общественности о необходимости защиты права детей на жизнь «как до, так и
после рождения» российские защитники прав детей отвечают лицемерными
отписками
[32].
Иродовы законы можно отменить, для этого имеются все
юридические и научные основания и даже примеры из недавней
отечественной истории. Не хватает только воли и веры, поражённых
собственным соучастием в детоубийстве…
Читать статью полностью…
Зарубки на память…
Новости
Комментариев нет:
Отправить комментарий